Это (СИ)

  Спорить с ним было глупо, и сыщик, надев носки, вышел вслед за Матвеем на улицу. Сегодня и впрямь похолодало, хвоя нависающих елей и сосен покрылась блестящим инеем, воздух был прозрачен, а щёки сразу защипало от морозца. Солнце ещё не взошло, но на востоке уже розовело, и вполне можно было различить дорогу. Снег давал достаточно света, отражённого от неба. Мужчины закрыли избу, нацепили лыжи и отправились на север, в направлении, куда указал Матвей.

  Он шёл первым, бодро скользя по хрусткому снегу. Андрея такой темп вполне устраивал, на лыжах он ходил много, особенно раньше, когда работа не отнимала столько времени. Дыхание вырывалось облачками пара, и скоро зубы заломило от ледяного воздуха. Сыщик намотал шарф повыше, закрывая рот, чтобы не застудить горло. Мужчины уже миновали перелесок, идти стало труднее, начинался подъём, на котором редкими группами росли пихты и ольха. Часто приходилось снимать лыжи и взбираться на небольшие уступы.

  Встречалось много следов, который мужчины пересекали, не обращая внимания. Лишь один раз охотник замедлил шаг и по кругу обошёл небольшую прогалину, заглянул под разлапистую ели и нахмурился:

  - Барс! Только тут был, минут за десять до нас, значит где-то рядом. Напасть не должен, он зверь пугливый, но всё ж...

  Андрей не стал уточнять, что будет, если барс нападёт. Лучше не думать о плохом, а внимательно посматривать вокруг. Два часа пролетели на одном дыхании. Сыщик начал уставать, икры горели, давно уж не испытывал он таких физических нагрузок. Не выдержав, он позвал Матвея:

  - Слышь, давай привал. Невмоготу что-то!

  - Уже? - охотник с неудовольствием взглянул на часы, - ладно, десять минут и двинемся.

  Андрей повалился на снег, раскинув руки. В небе кружил орёл, промелькнули стрелой какие-то пичужки. Прямо над ним в еловых ветвях заворочалась куропатка и шумно вспорхнула, уронив горсть снега прямо в лицо. Сплюнув снег, сыщик поднялся, тяжело барахтаясь и утопая в сугробе. Мороз начал быстро просачиваться сквозь одежду и холодить разгорячённое тело. На лице шарф уже покрылся коркой льда, и Андрей перемотал его другой стороной. Снова двинулись в путь. Начали встречаться одиночные скальные выступы, а далеко впереди показался чёрный хребет, освещаемый справа лучами солнца и похожий на гребень динозавра, навсегда застывшего в этом далёком и холодном краю.

  - Это плато Хем-Сайлыг. Оно невысокое, ровное. По нему идти легко. А потом Тресцовая губа. Её уже посложнее миновать по зиме, но можно, я ходил два раза. Один перевал знаю, он пологий. В остальных местах только со снаряжением. Хотя кто знает, это такие глухие места, даже местные тут не охотятся. Зверя и поближе к реке навалом. Даже ЛЭП тут не прокладывали. Некуда! Ни одного поселения нет, ничего. Говорят, правда, давно ещё, при Сталине, разработки тут какие-то вели. А где именно - бог весть, я ничего подобного не встречал ни разу. Да и враки это, поди. Что тут разрабатывать? Золото? Смех один. - Матвей погладил бороду, похожую на большую сосульку, стряхнул снег с плеча и продолжал - ты гляди, скоро пойдёт орешник, а между ним воронки глубокие встречаются, сейчас под снегом их не разглядеть. Смотрятся, словно ямка просто, а под ней может быть пустота, так что след в след, у меня уж глаз намётан на эти вещи!

  Сопровождаемый этим напутствием, Андрей бодро задвигал руками и ногами. От постоянного движения он так согрелся, что стало жарко, стянул шарф с лица, снял рукавицы. Спустя час они наткнулись на берлогу медведя. Сели передохнуть среди рощицы вековых великанов-кедров. Было полно поваленных стволов, ветви оплетали всё вокруг непроходимой чащей. Пришлось снять лыжи и переобуться в снегоступы. Привалившись к огромному пню, Матвей расслабленно закрыл глаза и вдруг резко выпрямился. Втянул носом воздух, аккуратно встал и заглянул в дупло. В пустой сердцевине хозяин леса спал зимним сном, но охотник, не создавая лишнего шума жестами показал отход.

  - Не дай бог шатуна разбудим, покоя не даст, - прошептал он, когда они уже отошли метров на сто от берлоги. Андрею он не разрешил заглядывать в дупло, но тот и так не особенно стремился к этому, экзотики ему и так хватало с лихвой.

  Ещё час занял пологий подъём на снегоступах по перемежающимся низким зарослям, оврагам, уступам. Встречались и высокие хвойники, но всё реже. Часто мелькали зайцы, их белые спинки было не различить на снежном покрывале, и только когда они внезапно выскакивали из-за кустов, Матвей на автомате вскидывал ружьё. Потом вздыхал, забрасывал на плечо и мужчины шли дальше. Они успели подняться довольно высоко, под ними расстилалось зелёное море, среди которого не видно было ни одной постройки, ни столбов ЛЭП, одна бескрайняя тайга.

  Матвей объявил привал, и выдохшийся сыщик с облегчением скинул с плеч лыжи и рюкзак, показавшийся ему несравнимо тяжелее, чем когда они только выдвинулись из избы. Перекусили шоколадом, отдохнули и охотник сказал: