Это слово – Убийство

Ей было около сорока. Судя по всему, она беззаботно рухнула в средний возраст, приняв его без колебаний вместе с мешковатым свитером, плохо сидящими джинсами (с вышитым на колене цветочком), банальным перманентом и дешевой бижутерией. И, разумеется, лишний вес, куда же без него – такие порой называют себя «матронами». Под мышкой стопка белья, в другой руке телефон, но женщина вела себя так, будто их нет. Я представил, как она удерживает белье на бедре, зажимает плечом трубку и одновременно пытается открыть дверь.

– Мистер Готорн? – уточнила она, глядя на меня. У нее был приятный голос образованной женщины.

– Нет, это он.

– Меня зовут Барбара. Входите, пожалуйста. Не обращайте внимания на бардак: уже шесть часов, мы укладываем детей спать. Роберт в другой комнате. Вы и сами знаете, какой выдался денек! Айрин нам все рассказала. Ужас! Вы из полиции?

– Да, помогаю в расследовании.

– Сюда, пожалуйста. Осторожнее, ролики! Ведь просила детей не бросать их в прихожей! Однажды кто-нибудь сломает себе шею!

Она глянула вниз, наконец заметив белье под мышкой.

– Ох, простите! Я как раз загружала стиралку, когда вы позвонили! Боже, ну и видок у меня!

Мы перешагнули через ролики и вошли в прихожую, заваленную куртками, резиновыми сапогами и ботинками разного размера. На стуле валялся мотоциклетный шлем. По дому гоняли дети – мы услышали их визг раньше, чем увидели. Мгновение спустя два светловолосых мальчика лет пяти и семи промчались мимо, не прекращая визжать.

– Это Себастьян и Тоби, – представила детей Барбара. – Сейчас они пойдут мыться, и станет немного тише. У вас есть дети? Ей-богу, иногда тут просто поле битвы.

И правда, дети захватили весь дом. На батареях – детские одежки, повсюду разбросаны мягкие игрушки, футбольные мячи, пластиковые мечи, старые теннисные ракетки, игральные карты, детальки «Лего»… Трудно было ориентироваться в этом хаосе, однако гостиная все же создавала впечатление уютного, немного старомодного дома: высушенные цветы на каминной полке, наверняка расстроенное пианино, покрывала на диванах, круглые абажуры, которые никогда не выходят из моды. Абстрактные картины на стене, скорее всего, куплены в ближайшем супермаркете.

– Вы работаете вместе с мужем, миссис Корнуоллис? – спросил Готорн по пути на кухню.

– Боже упаси! И называйте меня Барбарой. – Женщина бросила стопку белья на стул. – Нам и так друг друга хватает. Я – фармацевт на полставки, местный филиал «Бутс»[23]. Не то чтобы я в восторге, но надо же платить по счетам… Осторожнее, еще одни ролики! Сюда, пожалуйста…

Кухня ярких цветов была загромождена мебелью; помимо стандартной барной стойки, в углу расположился большой белый стол в деревенском стиле. Из раковины выглядывала гора грязной посуды рядом с чистыми тарелками. Интересно, как Барбара разберется, где какие? Застекленная дверь выходила в сад, представляющий собой прямоугольную площадку с чахлыми кустиками по краю. Даже здесь царили дети: большую часть лужайки занимали – и портили – трамплин и игровой комплекс.

Роберт Корнуоллис, в том же костюме, но без галстука, сидел за столом и проверял счета. Странно было видеть его здесь, за пределами похоронного агентства. Каково это – возвращаться в уютную домашнюю обстановку после целого дня возни с трупами в морге? Мешает ли это ему – или его жене? А дети знают, чем папа занимается? Ни в одной из моих книг подобный персонаж не фигурировал, и я надеялся, что Готорн станет расспрашивать его о работе. Я собираю любую информацию – никогда не знаешь, что может пригодиться.

Как и остальная часть дома, кухня принадлежала детям: на столах пластиковые игрушки, мелки, бумага; все стены залеплены детскими рисунками. Я вспомнил дом в Харроу-он-Хилл и жизнь Джудит Гудвин, разрушенную потерей ребенка. Ее дом тоже был отмечен печатью детства, но совсем по-другому.

– А вот и Роберт, – объявила Барбара и тут же принялась его распекать: – Ты все возишься? Пора ужин готовить, детей укладывать, а тут еще и полиция в доме!

– Я уже закончил. – Корнуоллис закрыл гроссбух и жестом показал на свободные стулья рядом. – Мистер Готорн, присаживайтесь.

– Не хотите чаю? – предложила Барбара. – У нас есть «английский завтрак», «эрл-грей» и «лапсанг сушонг».

– Нет, спасибо.

– А может, чего-нибудь покрепче? Роберт, у нас осталось немного вина в холодильнике.

Я покачал головой.

– А я выпью, с вашего позволения, – все-таки выходной… почти. Робби, тебе налить?

– Нет, милая, спасибо.

Мы сели по другую сторону стола. Только Готорн собрался начать расспросы, как вдруг в кухню ворвались дети и принялись бегать вокруг, требуя сказку на ночь. Роберт Корнуоллис поднял руки, пытаясь взять ситуацию под контроль.

– Так, вы двое, ну-ка хватит!

Дети проигнорировали замечание.

– Идите лучше в сад. Так и быть, разрешаю десять минут на трамплине перед сном!

Дети завопили от восторга. Отец встал и открыл двери; они выбежали и вскарабкались на трамплин.

– Какие милые детки, – злобно пробормотал Готорн.

– По вечерам они расходятся не на шутку.

Корнуоллис снова сел.

– А где Эндрю? – спросил он у жены.