Это слово – Убийство

За несколько дней я написал первые две главы, пытаясь найти верную интонацию. В качестве персонажа я не должен выделяться. Однако даже в самом сыром черновике (потом будет еще пять) я увидел, что на передний план выходит куда более сложная тема – Готорн. Совсем нетрудно описать его внешность и манеру речи; мое отношение к нему тоже весьма прозрачно. Проблема в другом: что я вообще о нем знаю?

Итак:

Развелся с женой, которая осталась в Гэнтс-Хилл.

Есть одиннадцатилетний сын.

Был блестящим полицейским, непопулярным среди коллег.

Не пьет.

Уволен за то, что спихнул с лестницы педофила.

Гомофоб (последние два пункта наверняка связаны между собой).

Член книжного клуба.

Хорошо разбирается в истребителях Второй мировой.

Живет в дорогой квартире на берегу Темзы.

Этого мало. При встрече мы разговаривали исключительно о делах. Ни разу вместе не выпивали, не посидели толком за одним столом (завтрак в Харроу-он-Хилл не считается). Единственный раз он проявил участие, когда навестил меня в больнице. Что я могу о нем написать, если даже не знаю, где – и как – он живет? Дом – самое первое и очевидное отражение личности, однако Готорн никогда не приглашал меня к себе.

Я подумывал, не позвонить ли ему, но тут мне пришла в голову идея получше. Мидоуз дал приблизительный адрес: Ривер-Корт, южный берег. Как-то раз, через неделю после выхода из больницы, я оставил разбросанные карточки и бумажные комки и отправился в путь. Погода стояла чудесная, и хотя швы немного тянули под рубашкой, я наслаждался прогулкой на весеннем солнце.

Пройдя вдоль Фэррингдон-роуд до Блекфрайарс-бридж, я высмотрел на противоположном берегу многоквартирный дом, который не раз видел по пути в «Националь» или «Олд Вик». Трудно представить, что здесь живет Готорн. Первое, что приходило на ум: как он может позволить себе такую роскошь?

Несмотря на удачное расположение – возле моста, напротив Юнилевер-хаус и собора Святого Павла, – Ривер-Корт никак не назовешь живописным. Построен в семидесятых группой явных дальтоников, черпавших свое вдохновение в простейших геометрических формах – возможно, прототипом послужили спичечные коробки. Двенадцать этажей с узкими окнами и бессистемно налепленными балконами: в некоторых квартирах есть, в некоторых нет – кому как повезет. В городе, где чуть ли не ежедневно вырастают стеклянные башни, это здание выглядит до боли старомодным. И все же есть в нем что-то привлекательное: упрямый уродец, с презрением смотрящий на двадцать первый век (по соседству даже располагался паб под названием «Упрямцы»). Ну и виды, конечно.

Вход находился за углом, на улице, ведущей к Оксо-Тауэр и Национальному театру. Мидоуз не сообщил мне номер квартиры, так что пришлось импровизировать. У открытой двери подъезда стоял портье, наслаждаясь сигаретой на солнышке. Я заранее припас конверт и теперь демонстративно достал его из кармана.

– У меня письмо Дэниэлу Готорну из 25-й квартиры. Я позвонил, никто не отвечает…

Портье задумчиво прищурился.

– Готорн? Он живет в пентхаусе, вам в соседнюю дверь.

В пентхаусе?! Ну это уж слишком…

Небрежно помахивая конвертом, я подошел к другому подъезду, однако звонить не стал – Готорн запросто может меня не пустить. Вместо этого я прождал минут двадцать, пока не вышел кто-то из жильцов. Я шагнул ему навстречу, держа перед собой связку ключей, словно только что собирался войти. Он даже не взглянул в мою сторону.

На площадке верхнего этажа было три двери. Интуиция подсказала мне выбрать квартиру с видом на реку.

Я позвонил. Долго никто не открывал, и я уже собирался уходить, когда дверь наконец распахнулась и Готорн изумленно уставился на меня. Он был в той же одежде, что и всегда, только без пиджака; рукава рубашки подвернуты, пальцы вымазаны в серой краске.

Готорн «в домашней обстановке».

– Тони! – воскликнул он. – Откуда ты узнал мой адрес?

– У меня свои методы, – напыщенно отозвался я.

– Ты виделся с Мидоузом… – Готорн смотрел на меня изучающе. – Ты не позвонил в домофон.

– Хотел удивить.

– Я бы пригласил тебя войти, но сам как раз собираюсь уходить.

– Ничего страшного, я ненадолго.

Патовая ситуация: Готорн загораживал дверь, я не двигался с места.

– Я хотел поговорить о книге, – добавил я.

Какое-то время Готорн колебался, затем смирился с неизбежным и распахнул дверь пошире.

– Входи! – пригласил он, будто с самого начала был рад встрече.

Итак, мне удалось проникнуть в тайну бывшего инспектора Дэниэла Готорна. Квартира оказалась весьма просторной, не меньше пары тысяч квадратных футов[43]. Широкие дверные проемы отделяли кухню и кабинет от общей гостиной зоны. Вид и вправду был на реку, но для настоящего «ах!» потолки оказались слишком низкими, а окна – слишком узкими. В квартире напрочь отсутствовал дух индивидуальности: ни одной картины на стенах, почти нет мебели, только диван, стол с двумя стульями и пара стеллажей плюс новенькие ковры. На столе в кабинете не один, а целых два огромных компьютера плюс какая-то солидная аппаратура с кучей проводов.