Это случилось

- Да, - противный голосок противнейшего субъекта. - Мне понятна причина ваших опасений, но в данном случае никакой опасности нет. Мы четыре раза подвергали сто пятьдесят третьего тестам только за последний год. И всякий раз отклонение от нулевой эмоционали оказывалось в пределах допустимого. Даже несколько ниже среднего показателя. Так что нет повода для опасений. В конце концов, то, что четыреста четырнадцатый прошел через Сантану, никак не могло повлиять на его биологического предка.

- Хорошо, - негромко произнес Семнадцатый. - Вы можете идти. А мне еще нужно ознакомиться с некоторыми материалами.

Звук закрывающейся двери. Какой-то щелчок, должно быть - тумблер магнитофона.

- Это случилось давно... - раздался искаженный записью, но все же такой родной голос. - Очень давно! Вы все равно не поверите, насколько давно это случилось...

Я улыбнулся - второй раз за день!

Семнадцатому уже не долго осталось быть Семнадцатым.

16:42

Дрожащие пальцы снимают винтовку с предохранителя. Удар ноги, обутой в тяжелый ботинок, распахивает массивную дверь. Бум!

Почему мне кажется, что все это делаю не я?

По возможности стремительно влетаю внутрь комнаты, расцвечиваю интерьер красным маркером лазерного прицела и... едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Всего один охранник последнего бастиона! По тщедушности едва ли уступающий мне.

Босоногий мальчик в костюме папоротника. Стоит спиной ко мне, сосредоточенно изучая совершенно голую стену.

- Ну, хорошо, приятель, - говорю я. - Если тебе действительно интересно, то это случилось...

Он стреляет, не оборачиваясь.

Пуля наносит урон моей прическе, вырывая из нее клок волос вместе с фрагментом кожи. Думаю, что взамен нескольким утраченным волоскам каштанового цвета моя шевелюра пополнилась примерно таким же количеством седых.

Что-то не так! - осознаю я уже в прыжке. Неловкий затяжной кувырок, где-то на полпути теряется бесполезная винтовка. Скрываюсь за сомнительной преградой в виде стеллажа с видеокассетами.

- Это было... - начинаю я, но сразу же смолкаю.

Пуля ударяет в одну из кассет слева от меня, выбивая ее из ряда.

Другая пуля разрывает ее на части уже в полете.

Превращаюсь в источник абсолютной тишины.

Из-за шкафа появляется фигура противника. Взгляд его направлен куда угодно, только не на меня.

Перестаю дышать.

Фигура приближается.

16:45

Вторая пуля тоже прошла мимо цели. Стрелок почувствовал: выбит какой-то небольшой предмет прямоугольной формы. Книга или видеокассета? Он выстрелил в движущийся предмет еще раз, без особого смысла, просто чтобы отвести душу.

Он с детства ненавидел и книги, и видеокассеты. Последние, нужно заметить, в несколько большей степени: книги, по крайней мере, молчали...

Внезапно цель исчезла.

Стрелок ощущал ее запах где-то рядом, но не чувствовал никакого движения. Неужели он убил его?

Стрелок замер.

Три минуты спустя он сделал осторожный шаг вперед, выставив перед собой пустую левую руку.

Чьи-то нервные пальцы судорожно вцепились в нее и прежде, чем он успел сделать выстрел навстречу движению, прочертили на раскрытой ладони две линии: обратный полукруг и диагональ.

"Это случилось..." - удивленно интерпретировал Стрелок.

А в барабане его револьвера оставалось еще три пули.

Теперь уже навсегда.

16:49

"Ты хочешь... узнать... конец?" - Слегка оттягиваю мизинец, придавая всей фразе вопросительный оттенок.

Его пальцы изображают танец семи стихий, общий смысл которого:

"Нет, нет, нет! Что угодно, только не это!"

Это хорошо, просто отлично... Ведь вести неподконтрольного на порядок сложнее, чем какого-нибудь снурка с его железобетонной психикой. И довести неподконтрольного до конца, разумеется, тоже возможно, но какая для этого требуется энергия!

Кроме того, я очень плохо помню язык слепоглухонемых.

"Тогда иди вперед. Иди и..." Черт! Как же это? По-моему, что-то вроде... Пощипывание ладони между большим и указательным пальцами.

"Иди и убей".

Он описывает полный круг раскрытой ладонью: "Всех?"

Беру его руку своей и делаю еще один полный круг, в конце которого прижимаю его ладонь к своей груди. "Всех, кроме меня".

Вкладываю в руку мальчика приклад винтовки. Он сразу начинает выглядеть увереннее. Его пальцы пробегают вдоль ствола, натыкаются на вырост оптического прицела, с ненавистью вырывают его из гнезда.

Тонкая оптика хрустит под босой пятой дикаря. Луддит.

Передаю ему все четыре обоймы.

Он разворачивается и бесшумно выходит за дверь.

Выжидаю двадцать секунд - почему-то этот временной интервал кажется мне наиболее подходящим - и следую за ним.

16:53

Он вбежал в подъезд, запыхавшийся, как дюжина скаковых на финише.

Разумеется, все шесть лифтов были где-то там, в недосягаемой вышине.

- Господи, прости! - взмолился он. - Не дай мне умереть от рассеянности!

И начал подниматься вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и считая этажи.

Второй.

Прости! Я больше... уфф... никогда!

Третий.

В конце концов, я не совершил ничего предосудительного, ни одного из...

Четвертый.

...сорока восьми смертных грехов. Это же ни злость, ни обида, ни зависть...

Пятый.

...ни радость, ни нежность, ни грусть...

Шестой.