Это случилось в полночь

– Решила всех сразить? – спросил Харрисон, отгоняя желание подхватить Микаэлу на руки и унести в ночь.

– Монета на счастье. Ожерелье – потому что мне нравится носить его. Думаю, Захарии и Клеопатре понравилось бы, что это обогащает атмосферу и делает художественный центр матери более наглядным. Сегодня я ощущаю себя на подъеме. Я люблю успех. – Микаэла умело поправила галстук и, расправив воротник сорочки, закончила, похлопав Харрисона по плечу: – Надеюсь, ты мне ничего не испортишь. Будешь улыбаться, и смеяться и поддерживать светские беседы. И не просто показывать зубы, как ты это обычно делаешь, а попытайся искренне, от души повеселиться. Ты ведь умеешь смеяться, правда?

Ее запах дразнил, но Харрисону все же удалось улыбнуться абсолютно искренней улыбкой. Он насладился реакцией Микаэлы, наблюдая, как она пытается справиться с жаром, который пронизывал их обоих.

– Ты специально подошла ко мне, покачивая бедрами?

Ответ вылетел, как ракета, разогретая теплом ее тела:

– А ты специально заставил меня снять шпильки?

Харрисон внимательно окинул взглядом изящный силуэт простого, но почти касающегося пола платья, глубокий вырез и плавные линии ткани, мягко охватывающей бедра.

– Тебе неприятно смотреть на меня или ты не можешь стоять слишком близко оттого, что боишься, что я замечу твое возбуждение?

– Перестань подталкивать меня, – сказала Микаэла, отстраняясь. Краска залила ее щеки, рука нервно пригладила блестящий узел волос, который Харрисону так хотелось распустить…

Вечер был в самом разгаре. Харрисон стоял у окна и внимательно изучал толпу. Фейт и Джейкоб стояли рядом, держась за руки, рассматривая картины Микаэлы. Рурк пытался отвязаться от охотницы за новостями из Сиэтла, которая, только что познакомившись с настоящим ковбоем, непременно хотела пообщаться с ним. Микаэла подбирала гостей очень тщательно, здесь были преуспевающие банкиры и представители власти, и она очаровывала их, переходя от группы к группе и великолепно справляясь со своей ролью хозяйки вечера. Увлеченные Микаэлой, они соглашались участвовать в общественных программах и размещать дорогостоящую рекламу. Конечно же, свою роль играло и солидное списание налогов, но не меньшую – обаяние и привлекательность Микаэлы. Служащие одного из филиалов проявили достаточный интерес к ее приглашению, чтобы оставить свои комфортабельные дома и отправиться в провинциальный Вайоминг.

Взгляд Харрисона остановился на человеке, который только что поднял свой бокал и обратился к Микаэле с тостом. Аарон Галлахер сильно отличался от других присутствующих на этом вечере, которые хотели лишь извлечь какую-то выгоду или добиться списания налогов. Он не был похож на членов клана Виктории, которых привлекало общественное влияние. Харрисон сразу же увидел его хищный взгляд, жестокость и хитрость, скрытые под маской доброжелательности. Галлахеру нужна была сама Микаэла. Взглядом он неотступно следовал за ней, когда та двигалась в толпе и ее очаровательный смех слышался в монотонном гуле голосов.

Истинное, почти неприкрытое вожделение – вот что распознал Харрисон. Он знал, как тело Микаэлы действует на него. Он помнил, как эта женщина пробуждала желание взять ее, обладать ею, заниматься любовью до тех пор, пока у нее не исчезнет даже намек на мысль о том, чтобы уйти от него.

Но Галлахеру – его телохранители остались ждать снаружи в длинном лимузине – нужно было нечто большее, чем секс. Похоже, его очень заинтересовала монета Лэнгтри, а вопросы, которые он задавал, хотя и были тщательно замаскированы, преследовали определенную цель. Что же ему в действительности было нужно?

Харрисон подался вперед, когда Галлахер, непринужденно разговаривая с Микаэлой, словно невзначай провел рукой по висевшей на ее груди монете. Почувствовав на себе взгляд хозяина дома, наполненный инстинктивным желанием защитить Микаэлу, Галлахер посмотрел на Харрисона, их взгляды встретились, и сквозь внешний лоск тут же проступил боец, оценивающий другого мужчину, определяющий степень его опасности и мощи. Харрисон, даже не попытавшись улыбнуться, поднял бокал, приветствуя гостя. Губы Галлахера скривились в притворной улыбке, которая ясно давала понять, что он пришел сюда не для того, чтобы просто побывать на вечеринке.

Джейкоб подошел к Харрисону:

– Галлахер крутой мужик. На фоне остальных он здорово выделяется.

– Большинство инвесторов выросли среди денег, некоторые сделали себя сами. Но Галлахер прошел трудный путь, и это ощущается. У Микаэлы есть список гостей с краткими справками о приглашенных, там говорится, что он из Сан-Франциско. Он увидел рекламный клип и позвонил Микаэле. Предложил инвестировать средства в наш художественный проект, но захотел приехать сюда и посмотреть, чем мы занимаемся.

Харрисон говорил слишком тихо, пытаясь прояснить для себя, в чем же истинная причина приезда Галлахера.