Это случилось в тайге (сборник повестей)

Ладно, тетерева еще встретятся ему! И глухари тоже — ведь впереди, дальше от поселка, птица должна быть менее пуганой. А похмерять тайгу, вероятно, еще достанется. Даже до того места, где лежит мясо. Потом, возможно, понадобится выпутывать следы — черт его знает, откуда пришел этот раненый лось. Если только он пришел уже раненный. Мог, конечно, прийти. А Канюкову откуда знать, Валька или не Валька стрелял, если захватил Вальку около зверя? Одним словом, следователь Илья Черниченко поступил правильно, решив осмотреть место происшествия. По крайней мере совесть будет спокойна — все досконально изучит.

За гарью бурмакинская лыжня опять стала аккуратным желобком. Здесь снег не торопился таять и было сумрачно, оттого что небо занавесили ветки сосен, а еще оттого, что близился вечер. Но вот впереди снова посветлело. Это сосняк сменялся редким листвяжником, почти без подлеска.

Впереди — за выстрелом! — снялся с одной из последних сосен бора глухарь. И, судя по звуку, сел где-то, дальше, на лиственницу. Следователь взвел оба курка и двинулся вперед, осторожно передвигая лыжи, обшаривая взглядом вершины деревьев. Устав задирать голову, посмотрел под ноги.

Что это?

— Ого-о! — закричал он, забывая о глухаре. — Мужики, давайте сюда! Тут сохатиный след!

2

Начало, как всегда, было назначено на восемь вечера. И, как это происходило не всегда, по часто, завклубом Андрей Силачев к началу опоздал. Дежурная уборщица тетя Маша, прижатая нетерпеливой толпой к дверям зала, стояла в позе княжны Таракановой на картине Флавицкого, не уставая повторять одно и то же:

— Хоть что хочьте делайте, не отомкну!

И не отомкнула, покамест не пришел Силачев.

Завклубом явился в половине девятого. Поблескивая очками в массивной роговой оправе и тем не менее близоруко щурясь, оглядел набитый людьми вестибюль.

— А ну сдайте все в тую сторону, — он картинно сделал ручкой от двери в зал. — Куда прете? Сдайте, кому говорено!

От дверей «сдали». Светке Канюковой кто-то наступил при этом на модную чехословацкую лодочку. Она обозвала неизвестного обидчика скотиной, а зло сорвала на Силачеве:

— Очкастик проклятый, когда его выгонят отсюда?

— Никогда не выгонят, девушка, — поучительным тоном ответил ей леспромхозовский нормировщик Славка, всегда выступавший в самодеятельности. — Он же за рудкомовский счет на курсах культурников учился. А раз уж деньги на него стравили, выгонять жалко.

— Идиотство! — сказала Светка и стала искать глазами Наташку Судареву, потерявшуюся в толкотне.

Увидела, когда часть людей схлынула из вестибюля в зал. Там уже захрипел, словно пробуя голос, усилитель — это завклубом приложил руку к музыкальной технике.

— Наташка! — позвала Светка подругу, а когда та оказалась рядом, пожаловалась: — Чуть ногу не раздавили, бегемоты! Ты с кем там стояла?

— А с Валькой Бурмакиным, — небрежно ответила Наташка.

— Ты разве знаешь его?

— Родня нам. Тетя-то Поля Бурмакина матери двоюродная сестра приходится. Пошли раздеваться, Да?

— Погоди, билеты найти не могу… Не знала я, что Бурмакины вам родня. Это же Бурмакин моего папашу из тайги вытащил.

— Ага, он. Ну, не нашла?

— Нет. А ведь все время в руках держала… — Она нащупала билеты за обшлагом рукава, обрадовалась. — Вот они, я же помню. Пошли.

Оба пальто повесили на один номер, а фанерную бирочку Наташка взяла себе.

— Запихаешь куда-нибудь, как билеты, — сказала она Светке. — Придется тогда ждать, пока все оденутся.

В зале уже танцевали.

Молодежь знала друг друга если не по именам, то в лицо. Порой выяснялось, что знакомому лицу принадлежит знакомое имя. Так Валька Бурмакин, чье имя частенько склонялось у Канюковых в доме, оказался гем широкоплечим задавакой, которого Светка видела не раз на танцах.

Сегодня он не танцевал. Стоял с каким-то парнем в углу, заигрывали с танцующими девчатами.

— Сейчас к нам привяжутся, вот увидишь! — сказала Светка, вынужденная «за кавалера» вести подругу. Их относило в общем потоке танцующих туда, где стояли парни.

Но как Валька, так и его приятель только скользнули по фигуркам девушек равнодушными взглядами. Как по пустому месту. Не обратив внимания на Светкины чехословацкие туфли с каблучками-иголочками, посчитали слишком девчонками, мелкотой. Светка, задетая за живое, презрительно скривила губы:

— Его что, в шахте по башке стукнуло, твоего Вальку?

— Почему?

— Да разве нормальные такими бывают? Отец в прошлом году устроил ему пакость, теперь опять поймал с лосем, а Бурмакин его на себе вытащил из тайги. Чудно!

— Отчего ты такая злющая, Светланка? — ужаснулась Наташка.

— Вовсе не злющая, нормальная. Просто не люблю дураков.

Светка уселась на свободный стул возле стены и вытянула ноги — выставляла на зависть девчонкам роскошные туфли, а заодно мстила равнодушным, мешая проходить мимо. Пожалуй, она действительно начинала злиться, что никто из парней не догадывается «подсыпаться» к ней. Но это потому только, что надоело таскать «за кавалера» Наташку. И ни почему больше!

— Никого знакомых, словно бы нарочно! — вздохнула она.