Это смертное тело

— Боже, нет! Ни таблоиды, ни другие газеты и уж, конечно, не смотрю телевизор и не слушаю радио. Предпочитаю жить в своем воздушном замке. Все остальное вгоняет меня в такую депрессию, что наутро я не могу встать с кровати, и единственное, что хоть немного меня радует, — это мамино печенье с имбирем. Хотя когда я слишком им увлекаюсь, то набираю вес, одежда становится мне тесна и приходится покупать другую. Ну, вы понимаете? Абни-Парк? Кладбище? Где это?

— В Северном Лондоне.

— В Северном Лондоне? — произнес он таким тоном, словно это место находилось в другой галактике. — Боже, что она там делала? Может, на нее напали? Похитили? Ее не… С ней там сделали что-то страшное?

Изабелла подумала что вскрытие сонной артерии можно назвать страшным действием, хотя и понимала, что это не то, что имел в виду Джейсон.

— На настоящий момент скажем просто: убита. Вы хорошо знали Джемайму?

Выяснилось, что не слишком хорошо. Джейсон говорил с Джемаймой по телефону, но видел ее всего два раза, поскольку работали они в разные смены. Он знал ее больше по этим штукам, а не по личному общению. «Эти штуки» оказались небольшой стопкой почтовых открыток. Джейсон вынул их из ящичка у кассы, всего числом восемь. На открытках был портрет Джемаймы, сделанный Деборой Сент-Джеймс. Открытками, как и другими фотографиями из Национальной портретной галереи, торговали в магазине подарков. На лицевой стороне кто-то вывел черным маркером: «Вы видели эту женщину?», с обратной стороны был написан номер телефона и два слова: «Позвоните, пожалуйста».

Джейсон сказал, что открытки для Джемаймы принес Паоло. Он знал это, потому что в те дни, когда он работал, а Джемайма — нет, Паоло ди Фацио заходил в лавку, чтобы оставить найденные открытки. Те открытки, что они видят сейчас, Паоло принес несколько дней назад, Джемаймы тогда уже не было. Джейсон сказал, что, когда Джемайме приносили открытки, она их уничтожала, он сам видел их порванными в мусорной корзине, когда выходил в свою смену.

— Мне кажется, для нее это был своего рода ритуал, — заметил он.

Паоло ди Фацио. Один из жильцов Беллы. Изабелла вспомнила это имя из отчета Барбары Хейверс о разговоре с хозяйкой квартиры, комнату в которой снимала Джемайма Хастингс.

— Мистер Фацио работает неподалеку? — спросила она.

— Да. Он человек-маска.

— Человек в маске? — удивилась Изабелла. — Что еще за…

— Нет-нет. Не в маске. Он делает маски. У него есть павильон на рынке. Он очень хороший мастер. Он и мне сделал маску. Это вроде сувенира… нет, больше, чем сувенир. Думаю, Джемайма ему нравилась, иначе зачем бы он собирал для нее эти открытки?

— К ней еще кто-нибудь приходил? В ее выходные, в вашу смену? — спросила Изабелла.

— Ни души, — покачал головой Джейсон. — Только Паоло.

— А с кем она общалась здесь, на рынке?

— Ну, я не знаю. Очень может быть, что есть такие, но, как я уже сказал, мы с ней работали в разные дни, так что… — Джейсон пожал плечами. — Паоло вам скажет. Если захочет.

— Почему бы ему не захотеть? Может, вы нам что-то скажете о Паоло, прежде чем мы пойдем с ним говорить?

— Да нет. Я ничего такого не имел в виду… Просто у меня сложилось впечатление, что он к ней очень приглядывался, если вы понимаете, что я имею в виду. Он расспрашивал о ней почти как вы. Приходил ли кто-нибудь в магазин, спрашивал ли о ней, ждал ли ее, встречался ли с ней, вот такие вещи…

— Как случилось, что она пришла сюда работать? — спросил Линли, оторвавшись от рассматривания кубинских сигар в большой витрине.

— Она пришла из центра занятости. Не знаю, из какого именно, да это и без разницы, ведь все они объединены в единую компьютерную сеть. Она могла прийти к нам из Блэкпула, насколько я знаю. Мы дали туда объявление, и она пришла. Отец устроил ей собеседование и тут же нанял.

— Мы хотим поговорить с ним.

— С отцом? Зачем? Господи, уж не думаете ли вы… — Джейсон рассмеялся, закашлялся и прикрыл рот. Потом придал своему лицу подобающее печальное выражение. — Извините, я просто представил себе отца в роли убийцы. Вы поэтому хотите поговорить с ним? Нужно, чтобы он доказал свое алиби? Вы всегда так поступаете?

— Да. Нам нужно и ваше алиби.

— Мое алиби? — Он прижал руку к груди. — Я и понятия не имею, где находится этот Абни-Парк. К тому же, если Джемайма была там и если убийство совершено в дневные часы, то в это время я здесь работал.

— Абни-Парк, — просветила его Изабелла, — находится в Северном Лондоне. А точнее, в Стоук-Ньюингтоне, мистер Друтер.

— Да это все равно. Я в любом случае был здесь. С половины десятого до половины седьмого. А в среду до восьми. Это ведь была среда? Потому что, как я вам сказал в самом начале, газеты я не читаю и понятия не имею…

— Начните, — посоветовала ему Изабелла.

— Что?

— Начните читать газеты, мистер Друтер. Вы удивитесь тому, что в них найдете. А теперь расскажите, где мы можем увидеть Паоло ди Фацио.