Это судьба (СИ)

— Нет, не помчала. Я все расскажу, но не по телефону. Приедешь сегодня ко мне? Я ужин приготовлю…

— Еще и готовить собралась… Давай лучше закажу что-то вкусное… И приеду через час.

— Я не успею вернуться за час…

— Хорошо, я подожду… Ян, точно все в порядке? У тебя такой голос, будто ты плакала…

— Не переживай, все хорошо. До встречи.

— До встречи.

Отбиваю звонок и спешу в кабинет врача. Он заполняет нужные документы и отпускает меня домой. Вызываю такси, а возле дома и вижу, как Матвей, увидев меня, выходит из своей машины. Улыбается, несет в руках коробку пионов. Так символично, он ко мне с цветами, а я к нему с новостями… Целует меня долго, обнимает.

— Ты бледная…

— Все хорошо, правда…

Смотрю на Матвея. Такой красивый… Черное пальто нараспашку, белоснежная рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты. Черные брюки…

— У нас праздник? — спрашиваю его.

— Это будет зависеть от тебя, — загадочно говорит он. И я напрягаюсь, неужели ему уже что-то известно…

Поднимается в квартиру, Матвей осматривается. Вижу, что ему нравится здесь. Улыбаясь, садится в мое кресло.

— Готов поспорить, что это — твое любимое место в квартире…

— Ты прав, — улыбаюсь. — Я переоденусь, и вернусь. Не скучай…

— А с тобой нельзя? — играет бровями. Смеюсь.

— Ну уж нет… А то ужина не получится, а я очень голодна… Что ты заказал? Надеюсь, там будет мясо… — говорю громко уже из комнаты.

— Конечно, будет, — раздается за спиной. Вздрагиваю. Все-таки пошел за мной… — Мою хищницу надо кормить…

Тянется к пуговице на моих джинсах, но раздается звонок в дверь. Курьер. Матвей уходит забирать заказ, а я быстро надеваю самое приличное, что есть из домашнего. Черное платье-лапшу. Оно обтягивает фигуру, как вторая кожа, и я смотрю на себя в зеркале: действительно, грудь больше стала…

Когда вхожу в кухню, Матвей уже накрывает на стол.

— Я тут похозяйничал немного…

Улыбаюсь, целую его в губы. Притягивает меня за затылок, не позволяет отстраниться. Наступает. Упираюсь попкой в подоконник. Подхватывает и усаживает меня на широкую поверхность, приподнимает мое платье, чтобы не сковывало ноги. Раздвигает мои колени и устраивается между бедер. Обнимаю Матвея за шею, притягиваю к себе.

— Знаешь, когда ты вчера уехала, мне хотелось поехать за тобой… И быть рядом. Несмотря на твои хотелки побыть в одиночестве, Яна… И чтобы у тебя не было желания вот так, как вчера от меня сбежать… — пауза. Смотрю ему в глаза. Взгляд блестит, на губах загадочная улыбка. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Замираю…

— Я люблю тебя, Яна Олеговна. С первого взгляда, увидел и пропал… Запутался в твоих кудрях, как в паутине… И хочу тебя всю… И штамп в паспотре хочу… И чтобы фамилию мою носила… А еще хочу, чтобы сняла это треклятое кольцо, и надела вместо него мое…

Моргаю, слезы сами собой стекают по щекам. Матвей проводит пальцами по щекам.

— Ну, ты чего плачешь? Так не хочешь за меня замуж?

— Хочу… — шепчу еле слышно.

— Выйдешь за меня? — достает из кармана черную коробочку, открывает. Внутри колечко с россыпью камушков. Не могу выдавить ни слова, и просто киваю. Матвей аккуратно снимает с пальца мое кольцо, надевает новое колечко и целует. — А о чем ты мне рассказать хотела? — любуюсь его ямочками на щеках.

— Я в клинике была…

— И?..

— Я беременна… восемь-девять недель срок. Тогда, в поезде…

Губы Матвея расплываются в блаженной улыбке. Взгляд шальной…

— …Ты был очень метким, если у меня после пятнадцати лет напрасных попыток получилось забеременеть, — смеюсь сквозь слезы. — От незнакомца, в купе поезда… И я, наверно, не решилась бы тебе рассказать… Если бы не твое предложение… Не решилась бы…

— Сумасшедшая женщина… — смеется, запрокинув голову назад. Снова смотрит в глаза. — Ты не представляешь, как я счастлив…

Дальше вечер проходит без каких-то новостей. Разговор завязывается сам собой. Я вдруг вспоминаю про спор приятелей Матвея.

— А кто выиграл спор? Пушкин или Савелий? — женское любопытство…

— Ахаха… А я не рассказывал?

Мотаю головой. И Матвей начинает свой рассказ. Они с приятелями выбрали место, куда поедет Савелий, играя в дарц в клубе. Прикрепили к нему карту, и куда попал дротиком Пушкин, туда и поехал Савелий. Это оказалась Богом забытая деревенька, в которую можно добраться только на машине или электричкой. Но так как условием было — без всех благ, то транспорт остался только один. Посадили друга в вагон и отправили в глушь. Он продержался сколько нужно, и вернулся в город вдохновленным и влюбленным. Савелий встретил там девушку, но она к концу срока его пребывания в деревне, бесследно исчезла. Сбежала… Но Савелий смог ее найти. Пушкин отработал барменом две недели. Все по-честному, спор есть спор…

— Вот это да… — восхищаюсь я. — Не представляю Александра за барной стойкой…

— У меня фото есть, — показывает фотографии, листает…

— Ахахах… Ну надо же… Все девушки клуба сидели у бара? — предполагаю я.

— Вероятнее всего — да, — смеется Матвей. — Кстати, Пушкин поделился со мной своей душевной травмой… которую нанесла ему ты, отвергнув…