Это ты, Африка!

Во многих дальних странах всем нам, а также и другим путешественникам, часто оказывали помощь и давали приют наши соотечественники за рубежом. Работники российских посольств и консульств, торгпредств, культурных центров, российские рабочие за границей часто с большой радостью помогали нам, путешествующим. И эта радость тем больше, чем дальше и необычней была посещаемая нами страна.

Вы помните, что в Алеппо мы ночевали в палатках у стен российского консульства, и его сотрудники угощали нас местными вкусностями и даже деньгами; в Дамаске мы жили в российском культурном центре; в таком же центре в Каире нас вообще осчастливили всеми благами гостеприимства; в Судане (как читатель сегодня прочитает) дело обстояло не хуже. Да и в прошлом году нас, ездивших в Индию, целую неделю принимали в Российском посольстве в Дели, а до того автостопщики вписались в Иране на Буширской АЭС, строящейся российскими специалистами. Да мало ли таких примеров! Причина ясна — россияне, живущие вдали от дома, скучают по свежим людям. Но и не только это: говорят, что в старое, советское время на работу в посольствах в дальних, малоцивилизованных странах отправляли свободомыслящих людей, опасных для правящего режима; а в цивилизованные, богатые страны отправляли на почётную работу людей лояльных. Поэтому там, в парижах-лондонах и даже в Анкаре, всё более официально и ночлег автостопщиков в стенах посольств затруднён.

Резиденция посла, куда нас доставили на машине, представляла собой этакую большую дачу. Вся в зелени и цветах, окружённая высоким забором. Здесь жил сам посол, его жена и сын Андрей (двенадцати лет), а также собака. В нашем распоряжении на две ночи была комнатка с электроплиткой и туалет-помывочная — всё, что нужно для счастья.

Вечером нас позвали пить чай на веранде. Валерий Иванович оказался разговорчив и подробно рассказал нам о ситуации в стране.

Противоборство между северной и южной половинами Судана длится издревле. Мусульманский север веками пытался подчинить себе христианско-языческий юг. Но в явной форме война идёт всего лишь около двадцати лет. Особенные трудности начались с приходом к власти в Хартуме генерала аль-Башира, который попытался ввести на территории всей страны исламский закон — шариат.

Города на юге страны — Джубу, Малакаль, Вау — контролирует центральное правительство. А в джунглях юга обитают «полевые командиры», вернее лесные, под руководством Джона Гаранга. Иногда ему удаётся захватить тот или иной город, но ненадолго.

Южные повстанцы не имеют достаточно сил, чтобы совершенно отделить южную половину страны, но ими умело пользуются Уганда, Израиль и некоторые страны Запада. Они не желают усиления режима исламистов, и стараются поддержать их противников, снабжая их гуманитарной помощью и оружием.

В Судане весьма дороги нефть и нефтепродукты, их везут по морю через Порт-Судан, где находится единственный в стране нефтеперерабатывающий завод. На закупку нефтепродуктов правительство тратит 450–600 миллионов долларов в год. Это при том, что годовой экспорт Судана, всё, вместе взятое, даёт казне всего 700 миллионов. Выходит, что огромная часть валютных поступлений расходуется на импорт топлива, а ведь в Судане открыты огромные нефтяные месторождения. Но находятся они в глубине страны, на юго-западной окраине, и финансовые и политические проблемы до последнего времени не давали возможность разрабатывать их. Сейчас за дело взялись китайцы; они согласились построить 1500-километровый нефтепровод от этих месторождений до Порт-Судана. Китайцы строят в долг — в стране нет денег, — заработают тогда, когда заработает труба.

Однако, южные повстанцы стремятся уничтожить трубу и хартумское правительство вместе с ней. Охранять 1500-километровый нефтепровод на всём протяжении немыслимо, хотя власти уже сосредоточили две дивизии войск для охраны трубы. Осенью 1999 года обещали запустить трубу, но в это слабо верится: ведь стоит подложить бомбу под какую-нибудь компрессорную станцию, и всё.

Если же случится невозможное, и труба всё же заработает, — Судан станет не только самообеспеченной, но и экспортирующей нефть страной. Это принесёт казне экономию и прибыль, правительство сможет купить ещё несколько вертолётов и победить, наконец, Гаранга.

Такова ситуация на юге страны. Понятно, что в Заир, Уганду и Кению, граничащие с Суданом с юга, проехать автостопом сейчас нельзя. Схожая ситуация на востоке, где границы Эфиопии и Эритрии. Официально эти границы закрыты. Но как реально закрыть тысячу километров пустынь, гор и джунглей? Конечно, люди ходят. Ходят контрабандисты. Ходят беженцы. Ходят диверсанты, каждый против соседней страны, поэтому в прифронтовой город Кассала (расположеный в 20 км от Эритрейской границы) лучше автостопом не ездить, там военное положение. Недавно там были очередные волнения и беспорядки.

Вообще говоря, военное положение здесь всюду, но существует разумный риск и риск неразумный. Не стоит, например, фотографировать в столице и в крупных городах. Не стоит соваться на юг страны. А так, вообще, жить можно.