Это ты, Лиля

– Ну, ничего себе, типчик, – нарочито небрежно бросила Лиля. – Ничего симпатичного, самый обычный пацан. Не в моём вкусе.

С этого дня она просто рвалась в школу. Ночами писала стихи о нём и о себе, но так размыто и завуалировано, что смысл был не ясен, зато необычайно образно, ярко и сильно. Вставала теперь она очень рано, долго делала зарядку, принимала душ, и мчалась в школу за полчаса до начала занятий. Родители не понимали, что с ней творится. Строили разные догадки.

– Похоже, наша дурёха взялась за ум, наконец-то. Что я тебе говорила, дрессировка действует, – предположила Вика.

– Да, похоже на то, – согласился, как всегда, Альберт.

А Лиля сидела на подоконнике возле запертого ещё класса, в пустом коридоре, и писала в свою заветную тетрадь, которую теперь всегда таскала с собой:

«И слёзы, притихшие с моросью звука…

Раскопки души, а причём здесь наука,

Учебники, классы, квартира, разлука…

Мятежные сны, в них дорога и мука…»

Первым уроком была география. К доске была приколота большая разноцветная карта. Лилю вызвали почти сразу. Это было неожиданно: она полностью ушла в себя, в свои стихи. Не услышала, но Зойка толкнула её в бок:

– Проснись, иди к доске.

Она вышла. Географичка попросила рассказать о континентальном климате, и показать на карте места, где он есть.

– Ну, это когда летом всегда жарко, зимой всегда холодно, и нормально идёт дождь, – сказала Лиля первое, что пришло в голову. – Когда стабильно.

– Верно, Кудрявцева, – одобрила учительница. – Покажи на карте, где это.

Лиля взяла указку. Она не знала, где это, да и карту плохо видела. На неё смотрел весь класс и Артур, она смутилась.

И тут Зойка закричала:

– Кудрявцева, надень очки! Ты же не видишь карту!

– Надень очки, – сказала географичка.

– Надень очки!!! – завопил весь класс.

Лиля смотрела на орущих подростков, на Артура, который был громче всех, и краснела.

– Я всё отлично вижу, – соврала она. – Просто не знаю, где это. Я не разбираюсь в картах.

– Садись. Двойка тебе. Давай дневник, – сказала географичка. – Так хорошо начала, и всё испортила.

Это был ужасный день. Артур видел её позор! Она притихла, съежилась.

Последние два урока отменили, и Лиля с Леной отправились во двор кататься с горки, но вскоре замёрзли, и пошли к Лене. Её мама была на работе. Девочки пили чай с пирожными, болтали, слушали пластинки. Лиля дала Лене почитать свою заветную тетрадь. А Лена дала Лиле свою самую любимую пластинку на несколько дней. Там были песни о любви, исполнял Валерий Ободзинский. Он пел так проникновенно, нежно, страстно! Лиля была в восторге, и с радостью взяла пластинку, которая была в красивом картонном пакете. Она бережно завернула её в газету, и сунула в портфель. Она была счастлива!

Она радостно шла домой. Снег поскрипывал под ногами, снежинки нежно щекотали лицо. Она очень сильно хотела, чтоб родителей не было в квартире, с такой невероятной силой желала она этого! Шла и молила высшие силы, какие-то, которые должны ведь быть, может, те, что она видела однажды над карнизом в своей комнате, она умоляла их сделать так, чтоб родителей не оказалось дома! Очень сильные желания порой сбываются. Из подъезда вышли Лилины родители. «Наверно, в ЦДЛ направились», подумала она, подождала немного за деревом, окутанным снегом, и помчалась домой. «Если туда, то надолго!» Она ворвалась в квартиру, сбросила сапожки, шапку и пальто, и смело вошла в родительскую комнату. Там были трюмо и проигрыватель. Она поставила пластинку. Включила. Заиграла музыка, и проникновенные звуки песни наполнили комнату. Лиля стала подпевать:

– Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег, я в подъезде возле дома твоего стою…

Она представила себе Артура, вот он ждёт её, вглядывается в силуэты прохожих… И стала самозабвенно кружиться по комнате, тихонько повторяя слова за певцом и поглядывая в трюмо на своё отраженье. Потом она принялась отплясывать твист перед зеркалом. Получалось здорово! Она была в упоении! И вдруг сильный удар по затылку отрезвил её. Лиля с ужасом увидела родителей. Она не слышала, как они вернулись. Отец выключил проигрыватель, схватил пластинку, и швырнул её в окно. Лиля ахнула, и завопила:

– Это Ленина пластинка! Я должна вернуть её!

– Ах ты дрянь! – прикрикнула на неё мать. – При чём тут Ленин! Не знаешь уже, что соврать!

Лиля рванулась в прихожую. Пластинку надо найти, подобрать, она, наверно, под окном лежит. «Кошмар! Что я скажу Лене!» – в ужасе подумала она.

У самой двери мать схватила её за шиворот:

– Куда! Быстро мыть руки, и обедать!

Лиля снова бросилась к выходу. И получила ещё одну затрещину.

– Бертик, что это с ней, то на улицу не выгонишь, а то мчится туда сломя голову. Что-то натворила. Возьми её дневник, глянь, – сказала мать.

Отец вытряхнул её портфель, стал рыться в тетрадях, листать дневник.

– Так и есть, двойка по географии, – сказал он.

– Бери ремень, – скомандовала мать.