Это у меня в крови (ЛП)

Каждым ранним утром Тео, я и другие фермеры выходим в сад искать признаки плесневого грибка и спелые стручки какао. Необычным в какао было то, что созревают стручки не одновременно. Некоторые зацветали рано, некоторые позже. Нужно практиковаться, чтобы определять момент созревания. Вес стручка, размер, цвет и появление толстых прожилок – все эти признаки могут расходиться. Мы были осторожны с инструментами (мачете для стручков поближе к земле, а крючок с длинной ручкой для тех, что повыше), потому что в противном случае они могут повредить дерево. Наши орудия были тупыми, а кора – нежной. Я всё-таки обзавелась глубоким загаром, волосы отросли, а руки покрылись волдырями, а затем и большими мозолями. Я позаимствовала мачете у Луны – она не пользовалась им на этой стадии процесса.

Основную часть урожая собрали перед Днём Благодарения, который на ферме Гранья-Манана никак не праздновали. Я не могла не вспомнить о Лео в Японии, о сестре и возвращении в Нью-Йорк. В первый день сбора урожая приехали соседи с корзинами и почти неделю мы собирали спелые стручки какао. Собрав их, перенесли в сухую часть фермы и начали молотить. Чтобы открыть их, мы пользовались колотушками и молотками. Тео мог обмолотить почти пятьсот стручков в час. В свой первый день мне же удалось только десять.

– В этом ты хорош, – сказала я Тео.

Он пожал плечами на мой комплимент.

– Я должен. Это у меня в крови, и я занимаюсь какао всю свою жизнь.

– И ты думаешь, что будешь заниматься этим вечно? Какао-фермой, я имею в виду.

Тео ударил по другому какао-бобу.

– Долгое время я думал, что хочу быть шоколатье. Думал, что буду изучать ремесло за границей, быть может, у какого-нибудь мастера из Европы, но сейчас мне это кажется невероятным.

Я спрашиваю его, почему, и он отвечает мне, что его семья нуждается в нём. Его отец умер, а у братьев и сестер нет заинтересованности в семейном бизнесе.

– Моя мать работает на фабрике, я же – на ферме. Я не могу их покинуть, Аня. – Он злобно мне усмехается. – Должно быть, приятно иметь возможность удаляться от дома. Быть свободным от обязательств и обязанностей.

Я хочу рассказать ему, что понимаю его. Хочу рассказать правду о себе, но не могу.

– У всех есть обязательства, – настаиваю я.

– А какие у тебя обязательства? Ты пришла сюда без чемодана или чего-нибудь еще. Тебе не с кем общаться, и никто не общается с тобой. Мне ты кажешься свободной, и говоря по правде, я тебя завидую!

***

Когда бобы извлечены из стручка, их загружают в проветриваемые деревянные ящики и прикрывают банановыми листьями, а затем оставляют для брожения на шесть дней. На седьмой день мы вываливаем бобы на деревянные настилы, там их рассыпаем и оставляем сушиться на солнце.

На данном этапе, самом сложном для моего разума, руководство переняла Луна, она освободила Тео для поездки в Оахаку – проверить фабрики Маркесов. Иногда ей и мне приходилось разгребать бобы, чтобы убедиться, что они сушатся равномерно. Весь процесс просушки занял чуть больше недели, потому что каждый раз, когда шёл дождь, нам приходилось останавливаться, чтобы накрыть бобы.

– Думаю, ты нравишься моему брату, – сказала мне Луна, когда мы рылись в бобах.

– Кастилио? – я редко его видела с того самого дня, когда он поймал меня в свои объятия, хотя моё впечатление о нём, безусловно, было положительным.

– Кастилио собирается стать священником, Аня! Я говорю о Тео, конечно же.

– Может быть, как сестра, – ответила я.

– Я его сестра и так не думаю. Он все твердит и твердит маме о том, какой ты хороший работник и как похожа на него. Что какао у тебя в крови! И мама, и бабушка, и прабабушка обожают тебя. И я тоже.

Я прекратила разгребать и уставилась на Луну.

– Честно, я не думаю, что Тео нравится мне, Луна. В день нашей первой встречи он упомянул о девушке, в которую влюблен и сообщил мне, каким страшилищем он меня нашел.

– Ох, Тео. Мой брат так восхитительно неловок.

– Я искренне надеюсь, Луна, что он не влюблен в меня. Дома у меня остался парень и... – И я решила не завершать мысль.

Некоторое время Луна молчала, а когда заговорила снова, в её голосе было немало возмущения.

– Почему ты ничего не говорила о своём парне? И почему он не связывается с тобой? Он не может быть хорошим, раз не связывается с тобой. ( Читатели, нужно тут прокомментировать, что в Гранья-Манана у меня не было планшета.) Очевидно, была весомая причина, почему Вин не связался со мною. Я – беглянка. Но не могла же я этого сказать Луне.

– Я и представить не могла, что у тебя есть парень. Может быть, ты так сказала, чтобы быть милой, но вообще-то это не мило. Наверное, ты думаешь, что лучше всех нас! – закричала Луна. – Потому что ты из Нью-Йорка.

– Нет, ничего подобного.

Луна указала на меня пальцем.

– Прекрати обманывать Тео.

Я заверила её, что не буду. – Да ты каждый день липнешь к нему как клей! Он ребёнок, поэтому всё неправильно понимает.

– Правда, я хотела только узнать о какао. Вот зачем я приехала сюда!

Луна и я продолжили переворачивать бобы в тишине.

Луна вздохнула.

– Мне жаль, – говорит она. – Но он мой брат и я защищаю его.