Это у меня в крови

– Да, Аня, – он сказал таким голосом, который, как я потом узнала, назывался «очень терпеливым». – Вот на что похожа жизнь в дождевом лесу.

Мы приехали к длинной металлическим калитке с надписью «Манана» на одной створке. Вторая створка была открыта, и когда мы проезжали мимо, я увидела что на ней было написано «Гранья».

Мы проехали по длинной грунтовой дороге.

– Это ферма, – сказал Тео.

Деревья были примерно в два раза выше высоты работников, ухаживающих за ними. Для ухода за растениями мужчины использовали плоские мечи более фута в длину.

– Они подрезают деревья, – объяснил Тео.

– Как вы называете этот инструмент?

– Мачете.

– Я думала, что они для убийства людей.

– Да, для этого они тоже неплохо подходят.

Наконец Тео подъехал к главному дому Гранья-Манана.

– Мой каза (дворец), – похвастался Тео.

Дом Тео был словно маленький отель. Он был двухэтажным, из выцветшей желтой с серым каменной кладкой вокруг окон и арок. На первом этаже было сине-белое плиточное крыльцо, на втором – анфилада соединенных каменных балконов, а крыша покрыта нарядными терракотовыми плитками. Дом был бесспорно большим, но, на мой взгляд, недружелюбным.

На крыльце стоял мама Тео. Она была одета в белую блузку, коралловое ожерелье и юбку цвета хаки. Её темно-каштановые волосы спускались ниже талии. Она сказала что-то Тео по-испански и обняла его так, как будто не видела в течение нескольких недель. (Оказалось, что он уехал всего лишь на день.)

– Мама, это Аня Барнум, – представил меня Тео.

Мама Тео обняла и меня.

– Добро пожаловать – приветствовала она. – Добро пожаловать, Аня. Ты подруга моей племянницы Софии, прибыла сюда узнать о выращивании какао?

– Да. Спасибо, что приняли меня.

Она посмотрела на меня, покачала головой, щелкнула что-то по-испански Тео, и покачала головой снова. Она вцепилась в мою руку и сопроводила меня внутрь.

Дом выглядел более красочным внутри. Вся мебель была из темного дерева, но и стены, и подушки, и коврики были каждого оттенка радуги. Над каминном висела почти ребяческая живопись чего-то, что я приняла тогда за Деву Марию в окружении красных роз. (Позже я узнала, что это изображение Богоматери было известно как Богоматерь Гваделупская.) Имелось там также и несколько больших синих стеклянных ваз с орхидеями. (Орхидеи были родом из сада. Папе бы понравилось.) Винтовая лестница была в сине-белую плитку, в такую же, что и на крыльце, и вела в центр главной комнаты. Это было слишком, хотя не из-за обстановки, а из-за влажности и того факта, что я долго ничего не ела, я ощутила головокружение.

– Зови меня Лиз, – попросила мама Тео.

– Лиз, – повторила я. – Я… – у меня была некоторая практика обмороков в последние несколько недель, и я опять начала падать. Я попыталась подойти к дивану, чтобы моя голова не упала на те живописные, хотя давайте посмотрим в глаза правде, довольно неумолимые на вид плитки. Я стала падать назад и увидела как Тео уже бежал ко мне, но поздно. До того как я ударилась об пол, то попала в чьи-то руки.

Я посмотрела вверх. Надо мной было очень квадратное лицо с большим подбородком и широким носом. Его глаза были светло-карими и очень серьезными, а рот каким-то суровым. У него была щетина, которую можно вполне обоснованно назвать бородой, и чрезвычайно толстые брови.

– Ты ранена? – он спросил по-испански, хотя так или иначе я поняла, что он спросил. Его голос был глубоким и звучал как у говорящего дуба.

– Нет, мне просто нужно прилечь. Спасибо за то, что поймали меня. Как вас зовут?

Я слышала вздох Тео.

– Это мой брат, Кастилио, Аня.

Луз прокричала инструкции и в следующий миг я была доставлена в спальню на втором этаже.

Когда я проснулась на следующее утро, на моей кровати сидела симпатичная девушка с густыми волосами, как у моей сестры. Девушка была похоже на Луз, только на двадцать лет моложе.

– О, хорошо, – сказала она. – Ты проснулась. Мама хотела понаблюдать за тобой, если тебе станет хуже, мы бы доставили тебя в больницу. Она подумала, что ты просто недоедала и не привыкла к такой влажности. Она сказал, что ты будешь жить. Глупый Тео. Он должен был пригласить тебя на обед. Мы его отругали: «Тео, каким хозяином ты себя показал?» и сейчас он чувствует себя довольно ужасно. Он хотел прийти сюда извинится перед тобой, но мама ведет себя традиционно. Ни одного мальчика в комнате девочек. Даже взрослых. Мне двадцать три.

Я подумала, она была намного моложе.

– Тебе девятнадцать, правильно? Ты выглядишь ребенком! Вернемся к Тео. Он никогда не думает ни о ком, кроме себя, потому что он ребенок в семье, и смешно, и мы портим его ужасно. Обычно мы его не ругаем. Я Луна, кстати. – Она сделала паузу, чтобы предложить мне руку для пожатия. Луна и Тео такие болтуны. – У тебя неплохая внешность, но тебе нужна стрижка получше.

Я сознательно схватила себя за волосы.

– Я могу сделать её сделать, если хочешь. У меня искусные и ловкие руки.