Это война, братишка (СИ)

Что касается настоящего, я с удовольствием обнаружил, что принял Камилу нормально. Никаких вспышек, спецэффектов и побегов глупого органа. Да, она подросла, полностью оформилась, волосы зачем-то в розовый выкрасила. Всё та же язва, даже ещё хуже. Наверное, это было просто помешательство гормонально неуравновешенного подростка на почве запретной любви.

Я вырос и пресытился отношениями и сексом. У меня есть всё: учёба, интересная работа, любимое хобби, внимание, хорошие друзья, – и мне вовсе не нужна для коллекции одна упрямая и вредная девчонка. Она просто младшая сестрёнка и всегда ей будет. Я немного развлекусь в качестве маленькой мести за все её нападки, но Камила, видимо, серьёзно настроена не развязывать со мной войну, – тем лучше. Мы можем стать хорошими друзьями. А что? Она готовит, хозяйственная, спокойная стала. Я не буду приводить в дом девчонок, буду брать её с собой на концерты и вечеринки, подберём ей хорошего парня.

Усмехнулся своим мыслям и повернулся к девочкам.

– Ну, спасибо за вечер. Всего доброго, – махнул на прощание и разблокировал двери.

– Звони, если ещё понадобится помощь, – кокетливо произнесла Диана и послала мне воздушный поцелуй.

– Ладно, учту.

Девушка неопределённо хмыкнула и закрыла дверь. Я сорвался с места.

– Мы опаздываем, – насупился Мич. – Зачем было их подвозить, могли бы вызвать такси.

Я усмехнулся.

– Нельзя так, Мич. Это же девочки. Где взяли – туда и вернём, а если с ними что по дороге случится, потом на нас и повесят.

– Дэниал будет зол, – хмуро произнес друг.

– Ничего. Переживём, – отмахнулся, наслаждаясь тёплым, ласковым солнцем и новым днем. Шутка над Камилой расслабила меня больше, чем хороший секс. Я наполнился энтузиазмом, снова появились силы работать. И вообще, жизнь прекрасна! Надо будет ей пасту вернуть.

Проехав Бродвей почти до конца, мы остановились на парковке перед нашим Офф-Бродвейским театром. И я и Мич играем в мюзиклах не очень популярного театра, который хоть и находится на Бродвее, но само название говорит, что мы после Бродвея. До Таймс-Сквер нам ещё шагать и шагать своими музыкальными шагами, но сам факт игры на Бродвее воодушевляет. С музыкальной карьерой у нас дела движутся быстрее. Наша скромная группа из трех человек: гитарист, барабанщик и клавишник, – собирает огромные залы в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Нью-Джерси. Если победим в конкурсе и выиграем музыкальный патент, отправимся в мировое турне. Ну, а в свободное время перебиваемся концертами на Манхэттене, и у нас давно уже образовался свой большой круг фанов, которых мы очень ценим.

Зашли с чёрного входа и, минуя складские помещения, администрацию и буфет, постучали в кабинет художественного руководства. Дэниал – худощавый мужчина с длинными баками и лицом, как у коршуна, наш режиссёр-постановщик, – с кем-то беседовал по телефону. Из разговора я понял, что он заказывает декорации для нашего нового мюзикла: «За искусство», – по мотивам романа «Мастер и Маргарита». Дэниал решил показать Манхэтенну своё видение классического произведения. В общем, я – Мастер, где-то шляется моя Маргарита, а Мич, собственно, Воланд. Такие ремейки не запрещены и даже пользуются популярностью.

– И где шатался мой Мастер? – насмешливо протянул режиссёр, прикуривая сигару. Не знаю, он, наверное, думает, что это круто, но меня каждый раз тянет рыгнуть на его зелёный ковер, когда он раскуривает эту мерзкую дрянь.

– Спасал благородных леди, – в том же тоне ответил и уселся в кресло. – Пришлось побыть рыцарем, чтобы моя репутация не пострадала, думаю, это важно для театра, – тонко намекнул, что не стоит уж слишком нас распекать. Во-первых, мы нечасто позволяем себе подобные выходки. Обычно мы пунктуальны, как Биг-Бен. Во-вторых и в-главных, мы приводим в театр огромную аудиторию поклонников «Paradise», что в переводе «Райские», не самое плохое название для молодёжной группы.

– Оливия почти час изучает маникюр, не желая наносить грим, пока ты не придёшь, ведь косметика портит её прекрасное лицо, и даже речь не репетирует. Останетесь после репетиций на полчаса в качестве штрафа, – смилостивился режиссёр. Мы согласно кивнули.

– Воланд, ты выучил свою партию на рояле?

В нашем мюзикле Булгаковский демон – настоящий романтик и музыкант, короче, крутой чувак.

– Да, сэр, – Мич низко поклонился. Я хмыкнул.

– В конце недели заключительный в этом сезоне показ «Отелло», не забудьте, – любезно напомнил режиссёр. Как можно забыть, когда ты и так каждую неделю душишь несчастную Дездемону. Надо признать, этот момент мой нелюбимый, потому что именно тогда мне приходится петь. А петь и не смеяться очень сложно. Видели бы мою Дездемону, вообще бы всплакнули.

– Всё, идите тогда и постарайтесь больше не срывать репетиции, помимо Оливии вас ещё полтруппы ждёт.

И мы пошли. Быстро переоделись в свои костюмы, на нас наложили жирный слой грима, напялили парик и выпроводили на сцену. Оливия – со светлыми локонами в кринолиновом платье – сердито топала ножкой.

– Ты опоздал, – прошипела девушка. Склонился и поцеловал ей руку.