Это война, детка (ЛП)

Мы оба пытались разобраться в ситуации. Иногда казалось, что Бейли ходила передо мной на цыпочках, осторожно подбирая слова, особенно когда я угрюмился, и ко мне подбирались монстры. Поэтому я старался сосредотачиваться на ней. Легкая задача. Я отсчитывал все ее действия. Знал, что Бейли делала практически одинаковое количество жевков. Двадцать шесть. Знал, что она моргала двадцать четыре тысячи четыреста восемьдесят раз в день. Семнадцать морганий в минуту. Десять сотен в час. Среднее значение, но разница всегда была незначительной, так что в своих расчетах я вполне мог исходить из семнадцати.

Я знал, потому что смотрел на Бейли. Часто. Не только в ее красивые голубые глаза, но и на губы. Полные, розовые, идеальные. Когда она наблюдала за мной, сложно было не отводить взгляда и не разглядывать ее рот.

Бейли могла общаться со мной. Вопреки надеждам, я никогда не полагал, что чей-то голос сможет усыпить большинство моих демонов. Раньше они разрывали и калечили мою голову изнутри, но теперь их заставили молчать. Словно язык Бейли был мечом, вызывавшим у них священный трепет.

Она тихо и благоговейно, почти шепотом рассказывала о матери.

С нежностью и гордостью — про отца и про то, какой защищенной чувствовала себя с ним.

Счастливые воспоминания о школе и беге. Даже о ее парне Брэндоне.

Я мог слушать ее вечно. Закольцевать ее голос, как на аудиодорожке, которая помогала мне пережить мое безумное существование.

С Бейли моя жизнь стала выносимой.

Господь милосердный, как же я хотел, чтобы мои чувства были взаимны.

Чтобы она упивалась моими словами, хоть я и говорил гораздо реже нее. Чтобы заглядывала мне в рот, словно он тоже имел свойство творить чудеса. Чтобы с огромным интересом слушала мои истории и воспоминания.

Но все было далеко не так.

В ответ на каждый хмурый взгляд Бейли пыталась спрятаться. Смахивала слезы. Я читал каждое письмо ее родителям, оставшееся без ответа.

Она была всего лишь хорошо оплачиваемой пленницей.

Почти всю последнюю неделю я размышлял над переменами. Что сказать и как себя повести, чтобы Бейли посмотрела на меня другими глазами. Не как на надзирателя в темнице, а как на лучистое солнце в небе. Яркое, светлое и красивое. Потому что она была им для меня. Ослепляла меня своей невинностью. Своим юмором. Остроумием и обаянием. Словно я был слепцом, впервые прозревшим с нею рядом.

Бейли стала моей спасительницей.

— Ответа до сих пор нет, — заявила она с порога кухни, и у нее задрожала нижняя губа.

— Дай им немного времени, — хмуро посмотрел я на Бейли.

— Я знаю, что папа и мама сходят с ума от волнения. Мне казалось, они будут рады узнать, что я в безопасности и здорова, даже если это не так. Почему они не отвечают? — по ее щеке скатилась одинокая слеза.

Мне очень хотелось утешить Бейли. Пускай мои демоны замолчали, я все равно не мог представить, что когда-нибудь добровольно прикоснусь к ней. Сущий кошмар. Мне хотелось обнять Бейли, поцеловать и унять ее душевную боль.

Глупо было считать, что когда-либо я смогу.

— Могло случиться всякое. Вдруг твоя мама отключила телефон или что-то вроде того.

— Могло, — нахмурилась Бейли. — Хотела бы я знать, что у них происходит. Я чувствую себя здесь отрезанной от мира.

От ее последнего заявления я почувствовал себя виноватым. На ее компьютере я заблокировал все программы, перекрыв доступ к внешнему миру. На нем осталось приложение с прогнозом погоды — можно подумать, я бы выпустил Бейли на улицу — и интернет-магазины, привязанные к моей кредитной карте, чтобы она могла купить все, что только пожелает.

Но никаких новостных порталов. Никаких социальных сетей. Форумов. Ничего подобного. Все было заблокировано. Конечно же, ради безопасности Бейли.

— Они скоро ответят, — заверил я. — Не сомневаюсь, родители беспокоятся о тебе и скучают. Ответа может не быть по многим причинам. В конце концов, мы свяжемся с ними.

Я отвернулся, чтобы Бейли не видела выражения моего лица, и посмотрел на мыльную воду. Ложь не была моим сильным качеством. С раннего детства мне редко удавалось соврать, не выдав себя. По правде говоря, родители Бейли не беспокоились. Что меня тревожило.

Ни в одном новостном разделе не говорилось о пропавшей девушке по имени Бейли Уинстон. Заявлений об исчезновении не поступало. Ни единого упоминания ни на одной странице в социальных сетях.

Я знал, потому что поставил себе цель узнать, кто такая Бейли, откуда родом, в каком выросла доме, кем были ее родители. Что угодно, лишь бы подтвердить ее рассказы и нарисовать подробную картину женщины, поселившейся в моем доме.

Мама Бейли редко писала посты, и последнему было уже больше месяца — фото, где она с Бейли уютно устроилась на постели. Милый снимок, и Бейли мне понравилась еще больше.

Проблема заключалась в том, что если без вести пропадет твой ребенок, разве ты не отошлешь объявления о розыске в каждую возможную инстанцию?