Это все нереально! (сборник)

— Естественно, вы посодействуете, — перебил меня дьявол. — Мне другое интересно: зачем Вселенной понадобилось создавать таких существ, как вы?

— Мм… чтобы мир не застаивался? — предположил я.

— Чтобы заставлять всё двигаться и изменяться? — внёс свою лепту Крылатик.

— Чтобы доставлять Вселенной неприятности, — озвучил свой вариант Павел.

Мы переглянулись — и расхохотались.

Повелитель боролся с собой, сколько мог, но потом не выдержал и улыбнулся. Однако это вовсе не означало, что исправительные работы отменяются. Нам с Крылом и ещё тысячам существ придётся вытаскивать из-под воды Атлантис и восстанавливать его. Зато, когда мы, наконец, закончим эту работу…

Да, потом.

А сейчас…

Сейчас мы летим в мобиле. Мы направляемся в Ад.

Рассвет озаряет Мир радужными красками и постепенно переходит в утро.

Огромный остров исчезает под водой, погружаясь в пучину. Через какое-то время море успокаивается, и уже ничто не нарушает природной безмятежности. Остаются лишь водная гладь, синева неба и полоса горизонта между ними. И ожидание — вечное ожидание того, что скоро всё изменится. Да, обязательно изменится — к лучшему…

Ад в огне

Спасибо родным, Н. Винеру, Децерберу, Билли Айдолу и другим добрым людям.

Pre Scriptum:

В конце текста даны выдержки из «Краткого энциклопедического словаря Нереальности».

Денёк в Аду[1] выдался жаркий.

Децербер сидел в кресле, обмахиваясь сегодняшней газетой и свесив языки из всех трёх глоток, хотя стилонеры работали в полную силу.

Стилонеры — нечестные аналоги кондиционеров — помигивали зелёными лампочками, сигнализируя: «Мы стараемся как можем, нам рано на помойку». И это не фигура речи: они правда разговаривали на своём азбукоморзечном языке. Может, говорили они не в точности так, но смысл был однозначен.

Стилонеры принадлежали к полуразумным формам жизни. По мнению Децербера, их несомненная полуразумность заключалась в том, что они не пьют алкоголь и не гуляют налево. Сам Децербер этим не злоупотреблял, в смысле, когда выдавалась малейшая возможность, он не страдал бездельем, а пил без остановки и находил себе новую девушку. День выдавался совсем уж удачным, если этот дуэт удавалось превратить в трио, затащив девушку и порцию алкоголя, рассчитанную на десятерых здоровых троллей, в казино или в зал игровых автоматов.[2] Азарт был третьей страстью Децербера.

Хотя нет, считать так было бы заблуждением. Азарт был третьей составляющей его нормальной жизни. Конкретно его — и это стоит подчеркнуть — нормальной жизни.

Сегодняшний день к удачным не относился. Децербер проснулся, произвёл утренние омовения, откушал завтрака — и что же? Ни одной девушки поблизости, казино по-прежнему не выезжают на дом, запасы алкоголя исчерпаны — в той же степени, что и запас желания подняться с дивана и, одевшись, прогуляться до ещё более душного, чем этот дурацкий дом, супермаркета.

Децербер по-пёсьи почесал за ухом. Потом что-то тихо пробурчал о сводящей его с ума жаре и почесался уже нормально, передней лапой.

Децербер был хоть и псом, но не самым обычным. Внешне он походил на пса как брат-близнец: лохматый, косматый, уши свисают, хвост торчит, лапы определённо собачьи, так же как и всё остальное. Но несколько предметов выбивались из общего ряда: бесконечно (и это тоже не речевой оборот) курящиеся сигары, тёмные очки (на каждой морде), способность разговаривать (обыкновенно на пошлые темы)… В общем, Децербер — разумное воплощение Цербера.

— Где ваша хвалёная «горная прохлада в любую жару»? — вопросил Децербер, неудовлетворённо глядя на стилонеры.

Стилонеры тут же замигали быстрее и заработали усерднее!

Децербер почувствовал лёгкое покалывание, когда по шерсти пробежала волна морозца.

— Ух, даже похолодало чуть-чуть. — Децербер поёжился.

Стилонеры повернулись в его сторону и «задышали» чем-то очень похожим на «горную прохладу». Повеяло стужей и снегом; пара снежинок шмякнулась на правый нос Децербера.

«Наверное, набрели на источник настоящего холода, а не его дешёвого заменителя», — подумал пёс, расслабляя члены и наслаждаясь приятными температурными изменениями.

В порыве добрых чувств Децербер запустил в ближайший стилонер тапком.

Аппарат ловко увернулся.

У стилонеров и Децербера было много общего.