Это всё так ненавижу, это всё я так люблю

Перед входом в хомопарк огромный экран транслировал сенсацию: «Только у нас, в самом большом хомопарке на Голубой планете появился редкий представитель человечества из европеоидной расы – русский, которого можно лицезреть в секторе № 358».

– Папа, мама! Смотрите-е! Это кто?

– Сейчас узнаем, милая, – её мать подошла к табличке-подсказке. – Солнышко, это кенийцы.

У следующей клетки ребёнок, сжалившись, произнёс:

– Мам, смотри, этот француз без ноги! Как мне его жалко!

Папа прокомментировал, глядя на небольшое табло с пояснением.

– Тут сообщается, что в этом виновны непойманные человекодёры. Вот люди! И как их только Голубая планета носит!!! И так людей осталось совсем ничего… – и уже тише добавил: – Одни вымирают, других истребляют. Да-а… Не бережём мы нашу планету, не бережём людской мир.

– Не грусти, дорогой. Всё твоё возмущение напрасно. Здесь каждый знает: мы источник всех бед. Не будет нас, всё изменится. А мораль всей этой проблемы сама напрашивается: всё идёт к тому, что мы останемся в итоге одни с тараканами!

9:45

В 9:44 по местному времени я заглянул в палату интенсивной терапии тихо умирающего городка. Здесь пахло как всегда: болью и страданием. Тут я частый посетитель, видящий беспомощность ухаживающих родственников, которые сидят у постели своих близких с мокрой пеленой на глазах и теплящейся надеждой в сердце. Мне трудно на всё это смотреть, а ещё тягостнее зреть неимоверную агонию тех больных, что, видя меня, молят освободить их от мук. Единственное, что мне остаётся, – ласково взглянуть на них и сказать: «Потерпи немного, скоро всё пройдёт, я же здесь».

Невольные стоны и жалобы на боли в ногах, режущие человеческий слух, разносились из правого угла, что у окна. Рядом взрослый сын терзающейся в муках женщины сидел, держа её за руку. Он неотрывно смотрел на свою добрую мать с жалостью и страхом во взгляде, что говорил: «Не уходи, держись, ты мне нужна больше, чем солнце».

Я подошёл к койке, встал за спиной сидящего сына, слегка наклонился, нависнув тенью над больной. Она сразу увидела меня и из последних сил лишь попросила то, чего всегда все желают – избавления.

В 9:45 я прикоснулся к ней, прикоснулся в последний раз, чтобы освободить от страданий. Зная, что её попробуют вернуть, как это делали раньше, я не отпускал измученного тела. Больше я не позволю, не позволю этому случиться… Её время пришло, так захотел сам Он, проявив отцовское сострадание.

Федеральная болезнь

Ни для кого не секрет, что стресс и депрессия – страшные болезни XXI века, которые поражают не тело, а душу. С первого взгляда не понять, что человек болен, но внутри… Словно чёрное горе, которому нет названия и вроде бы нет явной причины, язвенным нарывом расползается по человеку, пожирая его изнутри. Что делать? Сегодня так плохо, что хочется плакать без причины, а через пять минут ты уже смеёшься и не можешь понять почему. Потому, что птичка-невеличка, подлетев к окну, незаметно для чужого глаза махнула махоньким крылом…

Говорят, время лечит… Но с каждым днём я понимаю всё сильнее и сильнее, что болезнь захлёстывает меня с головой. Всё началось давно, ещё в институте, когда случайно попала на работу в одну организацию. Она выжала из меня все соки, я потеряла всякий интерес к жизни. Единственное, что меня спасало, – это мысли об институте. Туда я бежала на всех парусах, чтобы узнать что-то новое, пообщаться с одногруппниками, окунуться в атмосферу добра и тепла и не думать о том, что дома никто не ждёт и завтра идти на работу, и опять всё сначала. Бешеные дни без выходных и праздников, прозябание на работе, в которой не было никакого смысла, кроме огромного практического опыта, способного открыть мне дорогу в большую жизнь.