Это выше моих сил

Он послушно встал и пересел за столик в другом конце помещения, Сергею это сразу не понравилось, создалось такое впечатление, что Пригожин специально сел так, чтобы Алла Геннадьевна его видела. Она выглядела как «бабушка божий одуванчик»: доброе, наивное лицо, на седых волосах чепчик, хотя на улице не холодно, юбка до щиколотки и совсем простенькая курточка.

– Алла Геннадьевна, Олег Валентинович сказал мне, что вы хотели о чем-то рассказать мне! Я внимательно вас слушаю.

– Я… Я не знаю, важно ли это … – видно было, что она сомневается, нужно ли ей рассказывать что – то, многие в этом возрасте негативно настроены в сторону полиции… Или же это страх перед сидящим невдалеке Пригожиным…

– У вас тут происходят страшные, кошмарные вещи, и все, что вы мне расскажете чрезвычайно важно и может помочь мне найти убийцу этих несчастных, – подбодрил старушку Сергей.

– Мне так жалко Аленушку… А Вику… Она была такая добрая, всегда спрашивала, как мои дела, я ведь одинокая, дети с внуками в другом городе живут, про меня забыли совсем, – у Аллы Геннадьевны на глаза выступили слезы, – дома только кот и ждет, скучно… А Вика всегда находила время со мной поговорить, а Артем бывало до дома подвозил, вежливый такой…

– Я обязательно найду того, кто это сделал с ними, но для этого мне нужна ваша помощь, что вы хотели мне рассказать?

Старушка вытерла глаза платочком и тихим голосом стала рассказывать:

– Вчера вечером в начале десятого Артем пришел в кафе, я-то как раз только Анечку домой отпустила. Он попил чаю, но не уходил… Никого уже не осталось, свет убавили, а он все сидел. Я подошла к нему, спросила, может случилось чего, он сказал: «Просто уходить не хочется, ничего, если я еще посижу?». Я ответила, чтоб сидел сколько хочет и бутербродов ему сделала, а то чего голодным сидеть… Немножко с ним постояла, поговорила, очень уж грустный был. Как же так, только вот вечером разговаривали, а сейчас уже нет человека такого хорошего… – Алла Геннадьевна снова стала вытирать слезы платочком, и трясущимся от расстройства голосом продолжила, – я вот убираться потом пошла, некоторые ребята, кто в эту ночь дежурил, заходили кофе попить. Потом и Викочка пришла, кофе у меня попросила, да с Артемом села! Только вот мне показалось, что они поссорились… Вика резко встала и к лестнице пошла, а Артем за ней, да с таким злым выражением лица, что я испугалась, как бы не сделал чего грубого, пошла за ним, поднялась почти на их этаж, а смотрю, они обнимаются… – старушка улыбнулась сквозь слезы, – ну я и ушла вниз тихонько, чтоб не заметили, раз любовь у них… Только вот… Показалось мне, что как раз ниже этажом от ребят, когда спускалась я, кто-то резко на этаж забежал в синем… Я сначала думала, почудилось, а теперь вот понимаю, вдруг это как раз тот, кто с Викой и Артемушкой такое сделал… Сережа, вы уж посмотрите по камерам третьего этажа, кто там был в синей куртке? – еле договорив последние слова, старушка горько заплакала.

«Да уж, давно бы посмотрели, если ваш директор не спускал все деньги на свои нужды и исправил неработающие камеры», – подумал Сергей, а сам встал, налил Алле Геннадьевне стакан воды:

– Вы очень мне помогли, я обязательно просмотрю камеры третьего этажа, а теперь постарайтесь успокоиться, вас подвезти домой? – Сергей не хотел расстраивать наивную и добродушную старушку тем, что камеры не работали, ведь она так хотела помочь.

– Нет, спасибо. Мне тут еще убраться нужно, не хочется домой ехать, одиноко там очень, только и плачу все утро, все здание закрыто, а сюда милиционеры пускают в кафе, так хоть делом отвлечься.

– А что вы рассказали Олегу Валентиновичу?

– Тоже самое, что и вам…

– Хорошо, спасибо еще раз огромное!

Выходя из кафе, Сергей остановился около Пригожина, который так и сидел за столиком в кафе, допивая из стакана пепси, видимо снова в сочетании с алкоголем.

– Милейшая женщина, правда? – ехидно спросил Сергей.

– Да, у нас все любят Аллу Геннадьевну… – ответил Пригожин и снова углубился в свой стакан.

– Скажите, а где хранятся ключи от подвальных и подсобных помещений?