Это взрослая жизнь, детка! Как прожить свои двадцать так, чтобы ни о чем не жалеть в тридцать

Что я могу тебе пообещать – так это полные тачки начиненных мудростью жемчужин в оправе из юмора и беззащитной откровенности. Я бы, конечно, предпочел припрятать беззащитность где-нибудь в гараже и явиться перед тобой одним из этих сверхуспешных, вызывающих всеобщую зависть авторов. Но я не вижу возможности делиться «секретами», не отперев замок и не вскрыв черный ящик. Без откровенности эта книга называлась бы «101 неполная истина и банальность двадцатилетних». А таким материалом жизнь не изменишь.

Итак, поехали

Эта книга предназначена для всех Питеров, Полов и Пенелоп, сражающихся с вопросом «Что я делаю со своей жизнью?».

2555 дней назад, начиная поиски истины для наших «20 с чем-то», я и не представлял, что для этого потребуются борьба с глобальными вопросами, изучение, изыскания, мольбы, рывки, вопли, отравления кофеином, молитвы, неудачи, и снова неудачи, и опять неудачи, и гадание, уж не поехала ли у меня крыша, пока я занимался исследованиями, добиваясь малюсеньких успехов, втиснутых, точно в сэндвиче, между умеренными неудачами, умоляя Бога, чтобы Он волшебным образом перенес меня в мои «тридцать с чем-то», теряясь, а потом снова и снова находясь, чтобы наконец-то что-то понять.

Лайфхаки, которыми я вот-вот поделюсь с тобой, было не так-то легко найти. Единственное, о чем я попрошу тебя, читатель, – это чтобы ты что-то с ними сделал. А еще лучше, чтобы дал им возможность сделать что-то с тобой.

1. Иногда жизнь в «двадцать с чем-то» ничуть не более гламурна, чем отчаянные попытки удержать спасательный круг, когда тебя волочет за собой на бешеной скорости моторный катер

Ни черта не видно.

Волна за волной вышибает из тебя дух.

Твои руки сжимаются так крепко, что пальцы начинает сводить судорогой.

И единственный шанс выжить – просто отпустить.

2. Успех и позор существуют в одном и том же пространстве. Если ты не готов опозориться, вероятно, ты не готов и добиться успеха

Пару лет назад, катаясь на велосипеде в парке, я стал свидетелем уникального, случающегося раз в жизни события: кавер-группа «Beach Boys» на сцене играла перед аудиторией человек в пятьсот. Я стоял там зачарованный, точно мошка, прилетевшая на пламя музыки шестидесятых, и тут ребята сделали объявление:

– Для нашей заключительной песни требуются пять добровольцев, которые выйдут на сцену и будут делать вид, что играют на гитаре. Слушатели голосованием решат, кто справился с этим лучше всего, и победитель получит вот это! – и солист вскинул вверх руку, в которой была зажата прекрасная белая гитара Les Paul. – Первые пятеро, которые проберутся вперед, – прошу на сцену!

Бесплатная гитара?! Я не мог найти лучшего места и времени, чтобы притормозить, поскольку оказался на пятнадцать метров впереди любого из толпы слушателей. Люди начали подниматься с мест. Некоторые пустились к сцене бегом. Я сделал два шага. Затем замер. Пригляделся к размерам толпы. Тревога понеслась по моим жилам, точно я осушил три банки «Маунтин Дью», прежде чем участвовать в беге с быками.

Выставить себя дураком ради бесплатной гитары? А оно того стоит?

В этой толпе у меня не было ни одного знакомого. Поставьте меня на сцену – я оживу и устрою вам шоу. Но для этого нужно действительно попасть на сцену.

Я колебался. Я спорил сам с собой. И к тому времени как я неторопливо двинулся вперед, они уже выбрали пятерых.

Я упустил этот момент.

А потом наблюдал, как те пятеро, которые добрались до сцены, совершали жалкие попытки сделать вид, что они играют на гитаре, попытки, от которых у Джими Хендрикса на глаза навернулись бы слезы, – их боязнь опозориться превратила все это в позорище. Мне стало плохо, поскольку эта гитара могла бы быть моей.

Но для того, чтобы победить, нужно выйти на сцену. Они не отдали бы эту гитару постороннему зрителю в первом ряду, как бы он ни клялся, что смог бы сделать это лучше.

Страх опозориться убивает

Позор и успех обычно существуют в одном и том же пространстве. Очень трудно исключить что-то одно, не исключая другое. А если исключаешь и то и другое, то существуешь в середине. Посредственность – вот твой бренд. Никто не говорит о тебе ни слова – ни хорошего, ни плохого. Да и с чего бы о тебе говорить?

Вот в этом пространстве я и существовал большую часть дней. Сколько мгновений я прожил в стерильных белых стенах, хотя мой собственный образ был тем самым джокером, который бьет все и вся?