Этой ночью можно все

– Надо сделать пышное напольное покрытие, которое создаст приглушенную атмосферу удивления и благоговения, – продолжала Люси. – Необходимо приглушенное освещение и музыка для настроения.

– Твой энтузиазм заразителен, – сказал ей Тадж, когда они расстались с работниками шахт.

Его слуги устроили пикник у озера, где он и Люси побыли наедине. Недавно прошел дождь, поэтому в высохшем русле образовался идеальный бассейн, где можно было освежиться и остыть после напряженного утра. Когда жара позднего вечера сменилась сумрачной прохладой, они наслаждались блюдами, приготовленными шеф-поварами Таджа. Еда была простой, но восхитительной.

Перевернувшись на спину, Тадж уставился на небо, приобретшее золотисто-малиновый оттенок. Наступала ночь. Подул холодный ветер, солнце скрылось за горами.

– Я не видела ничего прекраснее, – тихо и восторженно произнесла Люси. – Ты живешь в самой восхитительной стране. И, по-моему, ты этого не заслужил, – прибавила она и нахально уставилась на Таджа.

Рассмеявшись, он обнял ее. Он был одновременно и простым человеком, и эмиром, но когда он поцеловал Люси Гиллингем, она сочла его королем мира. Ему очень нравилось смотреть на мир глазами Люси. Она права: Калала прекрасна. И становится еще прекраснее, если рядом с ним Люси.

– Так ты останешься? – прошептал он, веря, что знает ее ответ.

– Если мы подпишем контракт, – ответила она. – Это ведь разумно, не так ли?

Слегка отстранившись от Люси, он посмотрел на нее в упор. Он ожидал от нее другого ответа.

– Украшения, которые ты видела, будут возить по миру в следующем году, а это значит, что время дорого.

– Я не могу подстраиваться под твое расписание, – сказала она. – Мне надо думать о ребенке.

Тадж пришел в ярость.

Почему с Люси он ни в чем не уверен?

– Мне следует окончить колледж, – напомнила она ему, поднимаясь на ноги. – Надо получить диплом до родов.

– Я ничего этого не забыл, – холодно заверил он ее.

– Я еду домой на Рождество, – категорично ответила она.

– Домой? – спросил он.

– Да. И возвращаюсь на работу в прачечную.

– А если меня это не устраивает?

– Слушай, – сказала она, стараясь рассуждать логически, – я не хочу показаться неблагодарной за то замечательное предложение, которое ты мне сделал здесь, и испортить сегодняшний незабываемый и особенный день. Я очень хочу работать в твоей команде. Очень хочу.

– Но ты не желаешь оставаться со мной?

– Я этого не говорила. И это неправда. Просто у меня есть принципы. Я обязана быть самостоятельной.

– Даже сейчас, когда ты увидела все это? – Тадж широко раскинул руки. Он хотел, чтобы Люси осталась с ним. Как его любовница, для начала. Потом можно все изменить. Как и любой другой стране, Калале нужно время, чтобы привыкнуть к переменам. А тем временем у Люси будут все возможные привилегии.

– А вот здесь остановись, – сказала она, когда он начал объясняться. – Я понимаю, такой человек, как ты, вероятно, может делать все, что ему угодно. Но сначала ты должен убедиться, что твои люди в безопасности и границы Калалы защищены. Я понимаю, что границы Калалы можно расширить за счет твоего выгодного брака. Но не со мной.

– Ты очень мне дорога, – страстно ответил он.

– Тогда отпусти меня, – сказала Люси, и ее глаза наполнились слезами.

– Не могу, – мрачно признался он. – Я хочу, чтобы ты и мой ребенок жили в Калале.

– Но твой долг для тебя превыше всего, Тадж.

– Изменения потребуют времени. – Он не мог ничего предложить Люси сейчас и не давал ей пустых обещаний. – У тебя и ребенка будет все, что ты захочешь.

Люси вздрогнула, словно он ударил ее.

– Ты меня покупаешь.

– Я выполню свой долг перед тобой, – сухо ответил он.

– Если ты не понимаешь, что обижаешь меня, нам надо расстаться. Мне больше нечего сказать, – прибавила она. – Твои деньги мне не нужны. Меня никогда не интересовало твое материальное богатство. Мне нужен только ты, – призналась она. – А ты заботишься о Калале, как и должно быть. Мы оба связаны обещаниями, которые дали: ты своей стране, а я – самой себе. Я не желаю жить как моя мать, которая столько лет надеялась на лучшее. Я хочу быть самостоятельной, упорно трудиться и обеспечить своего ребенка. Калала не захочет, чтобы ты отдавал ей только половину своего внимания. И я тоже. Но я волнуюсь о тебе.

– Ты обо мне волнуешься? – с сомнением спросил он.

– Да. Если ты не объединишь свои личные надежды и мечты с тем, что лучше для Калалы, ты не будешь счастлив. А я не желаю усугублять ситуацию, заставляя тебя метаться между мной и долгом перед своей страной. И я не хочу, чтобы наш ребенок вырос вместе с родителями, которые не могут между собой договориться. Нам лучше жить отдельно и не делать друг друга несчастными.

Тадж долго молчал, потом холодно произнес:

– Решать тебе. Я бы не стал удерживать тебя здесь против твоей воли.

– Нет, – тихо рассуждала Люси, – это решать нам обоим. Ты не изменишься, и я останусь прежней. Поэтому мне надо ехать домой, как я уже сказала. Я думала, что, пока мы будем ездить по шахте, мы поговорим о будущем нашего ребенка. Но ты не готов к этому и, вероятно, никогда не будешь готов.