Этот бессмертный

Она отошла от меня, и остальные танцоры освободили для нее место в своем кругу. Несмотря на свой тоненький голосок, она была очень полная и двигалась в такт монотонному грохоту барабанов Папы Джо как огромная резиновая кукла, впрочем, не лишенная грации. Через некоторое время грохот уже наполнял все вокруг — мою голову, землю, воздух; так, наверное, полупереваренный Иона ощущал биение китового сердца. Я наблюдал за танцорами, а заодно наблюдал за теми, кто наблюдал за танцорами.

Я выпил пинту рома в попытке дойти до нужной кондиции, но это мне не удалось. Миштиго продолжал прихлебывать кока-колу из принесенной с собой бутылки. Никто не обратил внимания на то, что он синий, но надо учесть, что мы явились довольно поздно и дело уже зашло довольно далеко туда, куда оно шло.

Рыжая стояла в углу с высокомерным и одновременно испуганным видом.

Она держала при себе бутылку, но так к ней и не притронулась. Миштиго держал при себе Эллен, но так к ней и не притронулся. Дос Сантос стоял сбоку от двери и следил за всеми, в том числе и за мной. Хасан сидел на корточках, прислонившись к правой стене, и курил трубку с длинным черенком и маленьким чубуком. Он выглядел вполне умиротворенным.

Мама Джулия — по-моему, это была она — затянула песню. Другие голоса подхватили:

Папа Легба, уври бае!
Папа Легба, Аттибон Легба, уври бае пу ну пассе!
Папа Легба, открой пути, чтобы нам пройти!
Папа Легба…

И дальше в том же духе — снова, и снова, и снова, вгоняя меня в дремоту. Я выпил еще рома, почувствовал еще большую жажду, и выпил еще.

Не могу точно сказать, сколько времени мы там уже пробыли, когда это случилось. Танцоры целовали столб, и пели, и гремели фляжками, и лили наземь воду, и двое унси уже начали двигаться как одержимые и несвязно бормотать, и выведенные мукой узоры на полу были уже совсем затоптаны, и в воздухе висели клубы дыма, и я прислонился спиной к стене и, по-видимому, на минуту-другую закрыл глаза.

Звук раздался оттуда, откуда его никто не ждал.

Хасан закричал.

Это был долгий плачущий крик, от которого я дернулся вперед, спросонья потерял равновесие и откачнулся назад, глухо стукнувшись о стену.

Барабаны продолжали греметь, не пропуская ни одного удара. Однако некоторые из танцоров остановились и уставились на происходящее.

Хасан вскочил на ноги. Зубы его были оскалены, глаза сощурены, пот заливал лицо, на котором от напряжения обозначились глубокие борозды.

Борода его была как язык пламени; плащ, зацепившийся за какое-то украшение на стене — как черные крылья. Его руки в медленном гипнотическом движении душили несуществующего противника.

Нечеловеческие звуки вырывались из его глотки.

Он продолжал душить кого-то невидимого.

Наконец он фыркнул, и руки его разжались.

Дос Сантос практически мгновенно оказался рядом и попытался с ним заговорить, но они существовали в двух разных мирах.

Один из танцоров негромко завыл, за ним другой, потом остальные.

Мама Джулия оторвалась от танцующего круга и подошла ко мне; как раз в этот момент Хасан начал все сначала, на этот раз с более изощренными телодвижениями.

Барабаны били в завораживающем ритме.

Папа Джо даже не оглянулся.

– Дурной знак, — сказала Мама Джулия. — Что ты знаешь об этом человеке?

– Много чего, — ответил я, усилием воли пытаясь разогнать туман в голове.

– Ангельсу, — произнесла она.

– Что?

– Ангельсу, — повторила Мама Джулия. — Это темный бог, его надо бояться. Твоим другом овладел Ангельсу.

– Будь добра, объясни.

– Он редко приходит в наш унфор. Здесь он нежеланный гость. Те, кем он овладевает, становятся убийцами.

– Я думаю, что Хасан просто испытывал новую смесь для трубки — мутантную амброзию или еще что-нибудь.

– Ангельсу, — снова проговорила она. — Твой друг станет убийцей, потому что Ангельсу — бог смерти, и он приходит только к своим.

– Мама Джулия, — сказал я, — Хасан уже убийца. Если бы ты взяла по пластинке жвачки за каждого убитого им человека и попыталась все это прожевать, ты бы выглядела, как хомяк. Он профессиональный убийца, но, как правило, в рамках закона. С тех пор как на Материке принят Дуэльный Кодекс, он в основном работает там. Ходили слухи, что временами он совершает и незаконные убийства, но это никогда не было доказано. А теперь скажи мне: Ангельсу — бог наемников или убийц? Между ними есть разница, не правда ли?

– Но для Ангельсу разницы нет, — ответила она.

Тут Дос Сантос, пытаясь остановить спектакль, схватил Хасана за оба запястья и попробовал развести его руки. Чтобы представить себе это зрелище, попробуйте как-нибудь развести прутья своей клетки.

Я перешел на другую сторону зала, и еще кое-кто тоже. Это оказалось полезным — Хасан наконец заметил, что напротив него кто-то стоит, и уронил руки, тем самым высвободив их. А затем он вытащил из-под плаща длинный стилет.