Этот бессмертный

Языки пламени добрались до верха костра и стали жадно вгрызаться в воздух, полный сладких ароматов и треска.

Язон подошел ко мне.

– Отец, — сказал он, — Бортан привел меня к горящим камням, но ты уже ускользнул оттуда.

– Не-друг-никому освободил нас. А прежде этот человек, Хасан, убил Мертвеца. Так что пока твои сны сбываются лишь отчасти.

– Он и есть желтоглазый воин из моих видений, — сказал Язон.

– Я знаю, но и это уже в прошлом.

– А что насчет Черного Вепря?

– Даже сопения его не слышал.

– Прекрасно.

Мы долго наблюдали за тем, как пламя постепенно отступало вглубь костра. Время от времени Бортан навострял уши и раздувал ноздри. Джордж и Эллен не двигались. Лицо Хасана ничего не выражало, он отсутствующим взглядом смотрел в костер.

– Что ты теперь намерен делать? — спросил я.

– На какое-то время снова вернусь к горе Синджар, — ответил он.

– А потом?

Он пожал плечами.

– Как предначертано.

И тут до нас долетел устрашающий звук, похожий на стоны гигантского идиота и сопровождающийся треском ломаемых деревьев.

Бортан вскочил и завыл. Ослики, запряженные в повозку, в тревоге переступали с ноги на ногу. Один из них издал короткий резкий крик.

Язон выхватил из груды дров заостренный сук и застыл в ожидании.

Вот тут-то он и вывалился на поляну прямо перед нами. Огромный, безобразный, отвечающий всем своим именам.

Пожиратель людей…

Сотрясатель земли…

Могучий и Отвратительный…

Фессалийский Черный Вепрь.

Ну наконец кто-то сможет описать, каков он на самом деле. Если, конечно, кому-нибудь удастся спастись.

По-видимому, его привлек запах горящей плоти.

Он оказался и впрямь велик. Уж никак не меньше слона.

Какой там был четвертый подвиг Геракла?

Ах да, дикий кабан из Аркадии.

Мне вдруг захотелось, чтобы Геракл и теперь оказался неподалеку, готовый помочь.

Здоровенная свинья… Острый, как бритва, загривок… Клыки длиной с руку человека…

Маленькие свиные глазки — черные, дико вращающиеся в свете костра…

Он сшибает деревья на своем пути…

Однако и это чудовище вздрогнуло, когда Хасан выдернул из костра горящую ветку и быстрым движением ткнул ему в пасть.

Оно еще и уклонилось в сторону — это дало мне время схватить палку Язона.

Я бросился вперед и воткнул ее в левый глаз вепря.

Тот снова покачнулся и заверещал пронзительно, как давший течь паровой котел.

…И тут Бортан повис на нем, уцепившись зубами за плечо.

Удар Хасана только поцарапал вепрю глотку. Он вздернул плечо вперед, к голове, и наконец освободился от хватки Бортана.

В этот момент Хасан уже встал рядом со мной, размахивая еще одним горящим суком.

Вепрь бросился на нас.

Откуда-то сбоку Джордж разрядил в него пистолет. Хасан швырнул факел.

Бортан снова атаковал, теперь со стороны ослепшего глаза.

…Все это заставило его снова отклониться от курса — он с размаху врезался в пустую повозку, задавив обоих осликов.

Я бросился наперерез, ткнув его палкой под переднюю левую ногу.

Палка разломилась надвое.

Бортан продолжал кусать зверя, громоподобно рыча. Попадая под удары клыков, он разжимал хватку, отскакивал, а затем снова начинал теребить его.

Я уверен, что уж мое-то убийственное острое стальное копье не сломалось бы. Но оно осталось на борту «Кумира»…

Мы с Хасаном окружили вепря, держа самые крепкие и острые сучья, какие только удалось найти. Непрерывно нанося удары, мы удерживали его внутри круга. Бортан все старался вцепиться ему в глотку, но зверь низко опустил огромное рыло. Один глаз дико вращался, другой кровоточил, а клыки, как сабли, мелькали во все стороны. Раздвоенные копыта размером с добрый каравай оставляли в земле глубокие вмятины, когда он, стремясь поубивать число нападавших, разворачивался в пляшущем оранжевом свете огня.

Наконец он остановился и повернулся — неожиданно резко для такой громадины — вмазал плечом в бок Бортану, так что тот отлетел футов на десять-двенадцать назад, за меня. Хасан съездил ему палкой поперек спины, а я целился в другой глаз, но промахнулся.

Теперь вепрь, низко опустив голову с поблескивающими клыками, надвигался на Бортана, который только еще вставал на ноги.

Я отшвырнул палку и встал на пути зверя, уже наклонившего голову для смертельного удара.

Когда голова опустилась чуть не до самой земли, я схватился за оба клыка. Удерживая их изо всех сил, я понял, что никому не удалось бы справиться с этой землеройной машиной.

Но я пытался и, быть может, на какую-то секунду это мне удалось.

По крайней мере, когда я отлетел в сторону, с израненными и окровавленными руками, я увидел, что Бортан успел убраться с дороги.

Падение оглушило меня — бросок был высокий и дальний. Я услышал пронзительный истошный кабаний визг. Хасан вскрикнул. Бортан еще раз испустил свой боевой рык.

…И дважды с небес упали горячие красные молнии Зевса.

…И все стихло.

Я медленно поднялся на ноги.

Хасан стоял возле догорающего погребального костра, его рука все еще сжимала горящую ветку.

Бортан шумно обнюхивал содрогающуюся гору мяса.

Под кипарисом, возле мертвого ослика, стояла Кассандра, прислонясь спиной к стволу — кожаные брюки, синяя шерстяная рубашка, слабая улыбка и мое еще дымящееся слоновое ружье в руках.