Этот бессмертный

Я передаю Землю в руки Калликанзароса. Если верить легенде, то это с моей стороны жесточайшая ошибка. Однако я хотел бы рискнуть догадкой, что если ты и Калликанзарос, то стал таковым по ложным побуждениям. Ты разрушаешь только то, что собираешься восстановить. Возможно, ты Великий Пан, который всего лишь притворился, что умер. Как бы там ни было, у тебя будет достаточно денежных средств и запасов тяжелого оборудования, которое поступит в этом году, а также множество бланков для заявок, которые следует посылать в фонд Штиго. Так что иди и плодись, и размножайся, и вновь населяй Землю. А Гены будут следить. Если понадобится помощь, то кричи-зови, и помощь не замедлит прийти.

У меня нет времени писать для тебя книги. Прости. Что же до обещанного автографа, то вот он: КОРТ МИШТИГО.

P.S. Я так и не просек, искусство ли это. И пошел ты сам к черту.

Вот такое послание, если вкратце.

Пан?

Разве компьютеры это утверждают?

Во всяком случае, надеюсь, что нет.

Земля – диковатое место, в смысле заселения. Твердая и каменистая. Надо убрать весь хлам, метр за метром, прежде чем на ней можно будет начать что-то привлекательное.

А это означает работу, уйму работы.

А это означает, что надо начинать со всех сооружений Конторы, так же как и с Организации Редпол.

Как раз сейчас я решаю, стоит ли продолжать практику путешествий по руинам. Думаю, я их разрешу и впредь, потому что у нас пока есть что показать. В каждом из нас заключена некая толика любопытства, заставляющая вдруг остановиться посреди пути, чтобы глянуть в дырку в заборе, за которым идут восстановительные работы.

Теперь у нас есть деньги, и нам снова принадлежит наша собственность, и это уже совсем другое дело. Может, даже Возвращенство не совсем еще умерло. Если есть полнокровная программа возрождения Земли, то мы можем заманить назад кое-кого из бывших землян, можем перехватить кое-кого из новых туристов. Если же все они хотят оставаться веганцами, то и пускай, это их дело. Мы полны к ним симпатии, но обойдемся и без них. Я чувствую, что наша Заграничная эмиграция будет таять, когда люди узнают, что они могут преуспеть здесь; и наше население будет расти даже более чем в геометрической прогрессии, что вместе с продлением способности к воспроизведению потомства дается с помощью новой, пока довольно дорогой серии Ж. С. Я намереваюсь сделать Животворный Самсер полностью общественным достоянием. Я добьюсь этого, возложив на Джорджа ответственность за Программу здравоохранения, создав на материке клиники и пустив в повсеместное обращение Ж. С.

Мы выдюжим. Мне надоело быть хранителем могил, и я действительно не хочу тратить попусту время, пока Пасха не пронижет своим звоном Дерево Мира, пусть даже происхождение мое подозрительно и дает основания для беспокойства. Когда колокола зазвонят на самом деле, я хочу иметь силы сказать: «Воистину воскрес», а не бросать дудочку и не спасаться бегством (дин-дон – колокола, клак-клак – зубы, потом копыта и т. д.). Сейчас самое время для всех добрых калликанзаросцев… Это понятно.

Так что…

Эта вилла у нас с Кассандрой на Волшебном острове. Она любит бывать здесь. Я люблю бывать здесь. Она больше не обращает внимания на мой неопределенный возраст. А это хорошо.

Как раз сегодня, ранним утром, когда мы лежали на пляже, глядя, как солнце стирает звезды с небосклона, я повернулся к ней и сказал, что вся эта огромная предстоящая работа содержит в себе неизбежное зло, не говоря уже о головной боли и прочем.

– Ничего подобного, – возразила она.

– Не преуменьшай того, что неизбежно, – сказал я. – Она ведет к человеческой несовместимости и неравенству.

– Ни того, ни другого не будет.

– В тебе слишком много оптимизма, Кассандра.

– Нет. Раньше я уже говорила, что тебе угрожает опасность, и так оно и случилось, но в тот момент ты мне не поверил. На сей раз я чувствую, что все будет хорошо. Понятно?

– Отдавая должное твоей точности в прошлом, я все-таки чувствую, что ты недооцениваешь то, что нам предстоит.

Она поднялась и топнула ногой.

– Ты никогда мне не веришь!

– Верю, конечно. Просто на сей раз ты ошибаешься, дорогая.

И она уплыла, моя сумасшедшая русалка, скрылась в темных глубинах. А спустя какое-то время вернулась.