Этот безумный мир

— Почему не воспользоваться шансом, раз судьба наделила тебя даром, — взяв меня за плечи, не принял моё предложение Глеб.

Ну и чёрт с ним, пусть всё будет так, как будет.

— Это может быть опасно, — предупредила я.

— Я согласен на яркую и счастливую жизнь с тобой, но после того, как мы вернёмся «оттуда».

— Что ж, писатель, я дала тебе шанс, — в голос сказала я.

Глеб замер. Воспользовавшись заминкой, я схватила писателя за плечи и вывела нас в параллель. Только бы не ошибиться. У меня небольшой опыт и мы с Глебом можем оказаться где угодно, а мне нужен Нижний мир.

Ну, вот и хорошо. С каждым разом всё легче и тише. Скоро я буду выходить в параллели, как будто в булочную за хлебом.

А вот и дверь, даже идти, никуда не пришлось — «нижние» ждут нас. Нужно торопиться, пока сущности не передумали совершить обмен.

— Где мы? — поинтересовался Глеб, озираясь. Конечно, он растерян, у него это первый опыт выхода в параллель… и последний, к сожалению.

Глеб сам виноват. И, к слову, он не проявил жалости ко мне, когда его друзья издевались надо мной. Тогда вмешался Нави и помог мне, а если бы он не пришёл? Так что, мы с Глебом квиты.

— Пойдём, — приказала я писателю. Больше не стану с ним церемониться. Моя совесть чиста — я предлагала ему остановиться, но он не согласился, что весьма печально.

— Мы, правда, во Временном пространстве? — поинтересовался Глеб, когда я открыла дверь.

— Да, да, — отмахнулась я и взяла писателя за руку.

— А зачем нам идти туда? Это не опасно?

— Разве ты не этого хотел? — грубо поинтересовалась я.

— Ты точно здесь уже была? — недоверчиво поинтересовался писатель.

— Если ты здесь, значит, тебя привёл сюда кто-то? Так вот, «кто-то» — это я.

— Значит, ты не солгала о своей принадлежности к сущностям?

— Я на четверть мирянка и горжусь этим, — призналась я.

— Мирянка? Хочешь сказать, что сущности…

— Миряне люди, такие же, как мы. А сущности… сейчас ты их увидишь.

А вот и нужная комната.

— Где мы?

«О, Глеб, тебе лучше не знать».

— Это не опасно? — снова спросил Глеб.

— Поздно спохватился, — одёрнула я его. — Сейчас всё прояснится, — кивнула я в сторону закрытой двери. А она в тот же миг распахнулась, и перед нами предстал мой недавний собеседник в плаще и капюшоне. Он сбросил с головы капюшон, и я смогла разглядеть его лицо. Эти глаза — чернильный мрак, пустота, безжизненность и безысходность. Нет, он не человек. Возможно, он им был, но теперь… жуть какая.

— Влад? — воскликнул Глеб Илларионов.

Я онемела от удивления. Писатель знаком с сущностью?

— Ну, здравствуй, Глеб, — сохраняя спокойствие, произнёс Влад-сущность.

Чувствую, этот Влад сильно обижен на писателя. Глеб многим успел насолить за свой недолгий век, как он признался. Выходит, этот Влад состоит в списке «обиженных» им.

— Я… ты… — пробормотал Глеб.

— Раньше ты был весьма красноречив.

— Ты сам позволил мне выйти вперёд, — отчаянно прокричал Глеб.

— Поздно, — ухмыльнувшись, произнёс Влад-сущность. — Я ждал тебя. Мне повезло, и ты оказался здесь раньше, благодаря этой даме.

— Вероника, что всё это значит? — спросил побледневший от ужаса Глеб. — Ты с ними в сговоре?

— Вроде того, — ответила я без всякого стеснения.

Всё, пора отсюда выбираться.

— Вы обещали, — напомнила я. — Я выполнила условие сделки.

— Ждите здесь, — приказал Влад-сущность и вышел из комнаты. Мы остались с Глебом одни. Что-то в моей душе перевернулось, остыло или выгорело. Я совершенно спокойна, как будто не совершаю теперь неисправимую ошибку. Как будто кто-то отключил мои чувства: или я сама их отключила.

— Всё кончено, — иронично улыбнувшись, произнёс Глеб.

— А может только начинается? — предположила я.

— Влад не простит мне прошлое.

— Обидел его?

— Занял его место в жизни, — признался Глеб.

— Наши грехи найдут нас, рано или поздно — ответила я, не испытывая больше никакой жалости к писателю.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Даниил.

— Это он? — спросил Глеб.

— Да, это он, мой мирянин.

— Зря я доверился тебе, — с глубоким сожалением произнёс Глеб.

— У тебя был выбор, — напомнила я о моём предложении перед тем, как мы шагнули в параллели.

— Жёстко, — упрекнул меня писатель.

— Жизнь сложная штука, — взглянув на Глеба, сказала я. — За всё приходится платить.

Даниил взял меня за руку и повёл к выходу. Я представила, как холодный влажный ветер поглощает Глеба, и моё сердце всё-таки сжалось от жалости. Но у меня уже ни на что не осталось сил. В какой-то момент я потерялась, разум оставил меня, и я на время отключилась. Когда открыла глаза, не сразу поняла, где я, и что со мной случилось. Седовласый старик спросил, не хочу ли я проститься с другом.

Проститься? С кем? Нет, конечно, нет — я не хочу ни с кем прощаться.

— Нет, — коротко ответила я.

В какую историю я снова ввязалась?

— Хорошо. Можешь идти, — позволил старик, и передо мной появилась мерцающая неоновым светом воронка.

— Это… сон…

— Это выход, — строго произнёс он.

Отрешение

Сентябрьское утро. Мягко светит солнце, прибавляя последним тёплым денькам чуточку беспечности и лени. «Бабье лето» — моя любимая пора. Ворох сухих листьев, паутина и грибы…