Этот добрый жестокий мир (сборник)

— Нет, я полечу с тобой на остров! Девочку спасать от этих твоих первобытных людоедов!

Флайер высадил нас на границе закрытой для полетов зоны. Пришлось идти пешком десять километров по галечному пляжу. Было тяжело, особенно для Анны, но мы все-таки успели. Талка еще не спустилась с высот Приморского хребта, видимо, отдыхала после ночного марш-броска на стоянке. Там ее и заметили с орбиты тепловизором. Я напряженно вглядывался в покрытые клочками мха сумрачные скалы над нами. Где она собиралась выйти к берегу? Везде крутые, почти отвесные обрывы. Нет у нее другой дороги, кроме этого вот распадка!

Настойчиво попросил Анну остаться внизу, а сам полез вверх по склону. Взбирался, поскальзываясь на мокрых камнях, цепляясь руками за колючие ветки стланика. Только при встрече не заругаться! Рассмеюсь и все обращу в шутку, дескать, в следующий раз пусть меня с собой возьмет ночью по горам бегать. И пообещаю свозить на остров. Пора ей, в самом деле, родичей повидать. Где же она? Вроде должен уже до нее дойти. Я оглянулся, успокаивая дыхание. За моей спиной сверкал на солнце хрустальный простор Малого моря. А за ним простирался наш остров. Темный лес перемежался на нем с обнаженными красными скалами, желтоватой песчаной степью. Отсюда, с высоты, остров был виден целиком — от северного мыса Хобой с еле заметным дымком неандертальской стоянки до южных Ольхонских ворот, где располагался лагерь палеоэтнографической экспедиции, замаскированной под поселение кроманьонцев.

Вдруг вверху негромко хлопнуло, и что-то на миг заслонило солнце, стремительно, с легким шуршанием пролетев над головой. Я даже присел невольно. Потом заметил треугольную тень, скользящую вниз по склону. Поднял глаза. В воздухе парил дельтаплан. Вот для чего Талке моя палатка понадобилась! Дельтаплан летел уже над водой, уходя все дальше и дальше от берега, все более удаляясь в сторону острова. Эх, Талка, нарушила ты запрет показывать неандертальцам летательные аппараты! Ну ничего, может, они примут твой дельтаплан за огромного кондора. Только долети! Только не упади, изобретательница моя!

Мы шли впятером — я, Анна, начальник экспедиции профессор Гаусс и два его сотрудника. Все одеты как положено — меховые куртки и штаны, украшенные костяными бусинками. На ногах — расшитые цветными нитками мокасины, в руках — легкие копья и копьеметалки, за поясом — бумеранги из полированного дерева. Одна Анна с несчастным видом несла корзину с дипломатическим угощением — копченым омулем. Я пошел бы без Анны, но за нее заступился профессор Гаусс. Он считал, что Талку будет легче уговаривать в присутствии женщины. Девочка была на острове уже неделю и, насколько мы могли судить по съемкам с дальнего расстояния, неандертальцы ее к себе приняли. Сегодня несколько из них неожиданно двинулись к экспедиционному лагерю.

Мы первыми спустились к ручью, журчащему в поросшей сосняком долине, когда неандертальцы только показалась на противоположном склоне. Невысокие, не сказать малорослые, но большеголовые и широкоплечие мужчины топали вниз с тяжелой медвежьей грацией. Накидки из толстых шкур, стянутые ремнями, смотрелись как кожаные доспехи. Два почти квадратных рыжеволосых громилы были вооружены длинными толстыми пиками с обожженными остриями, коренастый седобородый старик нес на плече большой каменный топор. Четвертой в этой компании была Талка. В обычном своем спортивном костюме. Она сильно похудела и выглядела теперь совсем взрослой. Несла, подняв вверх, палку с привязанным белым лоскутом — очевидный фрагмент бывшей моей палатки.

Подойдя к ручью, неандертальцы положили оружие на землю. Мы, переглянувшись, последовали их примеру.

— Старейший хочет, чтобы парализаторы вы положили тоже! — крикнула Талка. — Он не боится, но просит уважения.

Я первым вынул спрятанный под одеждой пистолет и бросил на сухую хвою, устилавшую песок:

— Просим старейшего и остальных сюда, к нам. Давайте сядем и спокойно поговорим. Переведи им, Наталья! (Быстро же она выучила их язык!)

На нашем берегу действительно было самое удобное место для переговоров — два поваленных дерева лежали рядом почти параллельно.

Мы расположились на стволах друг против друга. Я вглядывался в широкое морщинистое лицо неандертальского вождя. Его выцветшие голубые глаза, казалось, иронично изучали меня из-под козырька косматых бровей.

Первый раз я увидел неандертальца так близко семь лет назад.

Нас тогда внезапно вызвала альпийская спасательная служба.