Этот добрый жестокий мир

— Да. Мы — угроза их кораблю. Устранить угрозу — высший приоритет.

— Странно, я снималась в стольких фильмах о войне, и ни в одном меня не убивали. Не знаю даже, что нужно чувствовать, когда тебя убивают. Как себя вести?

— Если стрелять будут метко, об этом можно не беспокоиться. — Шутка получилась не смешной, Янек сам это понял.

— Эх, черти полосатые… Все-таки хорошо, что это не Предтечи. Великая цивилизация не должна…

Закончить свою мысль Саня не успел. Поверхность под ногами внезапно дрогнула, гул, переходящий в рев и грохот, ударил наотмашь — не из динамиков, из глубины планетоида, — смял скафандр, впился в каждую клеточку тела, и Янек понял, что не стоит больше, а скатывается на спине в ложбинку между ледяными волнами. А мир рядом с ним взрывается ослепительно-яркой вспышкой — близко, за грядой, где они были несколько минут назад. И в бесконечную высь взлетает ледяной фонтан, искрящийся в лучах далекого солнца. А вместе с ним летят исковерканные куски металла. Но они не могут угнаться за бьющей в космос струей, замедляются, останавливаются, начинают валиться обратно. Медленно, словно бумажные голуби. Целая вечность понадобится, чтобы они упали…

— Янек, Янек, ты цел? Гляди, что с роботами?

Поверхность продолжала дрожать, но уже не так сильно. Зенгер вскарабкался на гребень «волны», приподнялся.

Роботов не постигла участь их корабля, они были целы и невредимы. Но почему-то не двигались. Замерли, присев на всех восьми лапах. Боясь поверить в догадку, кибероператор сделал шаг, второй — смелее, третий — еще смелее. И уже лихо допрыгал к ближайшему «пауку», пнул ногой что есть силы, заставляя опрокинуться набок. Захохотал.

— Янек, что там? Что случилось?

— Это не роботы! Это автономные эффекторы, управляемые корабельным компьютером! Корабль взорвался, и им конец пришел! Теперь это просто куски металла, экспонаты для музея!

— Так мы не умрем? — Айша неуверенно поднялась на ноги. — А почему он взорвался?

— Криогейзер, черти полосатые! Ледяной пузырь лопнул как раз под этим треклятым фрегатом! Ох, вовремя мы оттуда убрались!

— Точно, Капитан Очевидность!

И тут в динамики прорвалось:

— Борт «ТР-20», ответьте! Кто-нибудь, ответьте! Есть кто живой?!

* * *

Служебный отсек спасательного бота был еще меньше, чем пассажирский на грузовозе. Только Леон на правах раненого разместился с удобствами в медицинском боксе. Остальным пришлось лететь, не снимая скафандры, намертво пристегнутыми к узкой, тесной лавке. Зато здесь был иллюминатор. И это все компенсировало.

Энцелад провожал их ледяными фонтанами, превратившими черноту космоса в мерцающее серебро. Замерзшая водяная пыль, капли пока не виданного людьми океана взмывали на многие десятки километров, освобождаясь от притяжения планетоида.

— Красиво, — не в силах смолчать, прошептала Айша Кортес.

— Да, мощно, — тут же откликнулся сидящий рядом Саня Колобков. — Узнать бы, на какой энергии оно работает.

— Корабль Предтеч, — подначил друга Янек Зен-гер.

— Почему бы нет? Каким фактам моя гипотеза противоречит?

Ольга Волева не прислушивалась к разговору, занятая собственными мыслями. Сегодня вечером она снова будет говорить с Инулькой!

— Ничего, когда-нибудь мы эту тайну разгадаем, — подытожил Саня.

И Энцелад согласился с ним, выстрелив в космос особенно яркой струей.

НИКА РАКИТИНА ЗВЕЗДЫ НЕ СТРАШНЫЕ

«Открылась бездна, звезд полна»…

Михайло словно падал в пустоту, потому что Земля перестала быть центром мироздания, точкой отсчета, а становилась лишь капелькой на краю галактики, на краю бездны, от которой — а вовсе не от хмеля, — кружилась голова. И казалось, переступи — и тебя понесет вниз, сквозь обгоревшие стропила колокольни к этим звездам, широко раскинутым в зимней ночи.

— От же, олух царя небесного! Мало своей машиной адовой крышу нам пожег, так теперь навернуться вниз хочешь? Чтоб после весь Питер гуторил, как ты пьяный слетел с колокольни и ногу сломал? Ученый, сукин ты сын, прости господи, — прогудел дьяк густым певческим басом. Словно шмель, готовый сесть в ухо.

Падение прервалось, бездна оборотилась всего лишь пологом с небесными лампадами…

А сквозь времена и пространства от этой зимней ночи в пустыне под крылом самолета лежал другой человек, летчик, и глядел на рассыпанные по черноте африканские звезды. Самолет потерпел аварию, было неясно, удастся ли снова поднять его в небо. Но звезды почему-то не пугали. Антуан думал, что каждая из них похожа на колодец со скрипучим воротом и каждая даст напиться. Без воды в пустыне не выжить. Он облизывал пересохшие губы и надеялся, что утром на крылья самолета осядет роса… А в голове складывались слова новой сказки…

— Дедушка! Звезды такие страшные, колючие — как осколки шариков с елки. Совсем не такие, как дома. — Девочка лет шести указала пальчиком на экран, где титры старого фантастического фильма сменила картинка за бортом.

Антон Ломоносов протянул большую ладонь и погладил внучкины волосы.