Этот добрый жестокий мир

— Казаров! Хватит с колоннами обниматься! — зазвенел девичий голос. Стайка опушкинских девчонок вытекла из дверей, заструилась по ступенькам, в тень от голубых елей, посаженных по периметру школьного двора.

— Идешь на квантобус, Казаров? — окликнули меня снова. — Погнали с нами, на двенадцать-пятнадцать успеем.

Идти на остановку в компании девчонок было стремно. Поэтому я отмахнулся:

— Не, я Коврова буду ждать.

— Ну пока, Казаров!

— Пока!

Девчонки ушли, щебеча. Я огляделся. На крыльце и во дворе кучковались мирновцы, своих недругов я не видел, но в моем кармане шуршала бумажка — напоминание, что меня ждут сейчас за стадионом. Наверное, ждут… Само собой, туда идти не стоило.

Кто же знал, что нас переведут учиться в Мирное?.. Вернее, знать-то знали, но никто не задумывался о последствиях, ведь казалось, что лето будет длиться вечно. И что на корвете имеем право играть только мы, опушкинцы.

Куда же запропастился Ковров?.. Сейчас бы махнуть с ним на станцию. Не на ту, что в центре Мирного, а на ту, что на выезде из села, возле дубков.

Я протопал через школьный двор, перебежал улицу, зашел в прохладу книжного магазина. Побродил немного среди стеллажей, посмотрел на полки с фантастикой, потом долго копался в стопках с комиксами про суперменов. То и дело я поглядывал сквозь витрину на улицу, но мой друг не появлялся.

— А его папа после линейки забрал, — сообщил мне Колькин одноклассник, который часто торчал в магазине, потому что здесь работала его бабушка. — Давно уже уехал.

Я расплатился в кассе за комикс, уныло побрел к квантобусной станции. Я уже пропустил двенадцатичасовую подачу энергии, следующую нужно было ждать час.

Под навесом станции стояла шайка-лейка: и Профессор Колбасинский, и Косолапычев, и Муравей, и Тарасик со старшим братом — здоровенным дембелем в тельняшке. Были еще какие-то совсем незнакомые взрослые парни в темных спортивных костюмах. Старшие пили пиво и курили, младшие преданно заглядывали им в глаза.

Секунда-другая, и я ощутил на себе взгляды мир-новцев. Тарасик задергал своего брата за тельняшку.

Ну не бежать же обратно к школе, микрорапто-рам на смех. Я обреченно шел вперед, но не на станцию, а мимо. Иду себе по тротуару, будто по своим делам и будто бы никого не замечаю.

Пахнуло морской капустой. Я поднял взгляд: в тенистой аллейке станционного сквера вырисовался похожий на античную амфору силуэт втуки.

— Сву! — обрадовался я.

— О, привет! — улыбнулась мне невеста брата. — А я вот к вам собираюсь.

— Квантобус уже отключился, — сказал я, стараясь не глядеть в сторону недругов, те же, я чувствовал каждой клеткой своего тела, не сводили с нас взглядов. — Теперь после часу только.

— А пойдем через село, на дальнюю станцию? — предложила Сву. — Как раз успеем к подаче энергии.

Я кивнул, и мы пошли рядышком по дорожке, уводящей из сквера, к универсаму «Райпотребсоюза». Там Сву купила нам по мороженому, и мы продолжили неспешную прогулку.

— Ой, Сашка, — вздохнула вдруг Сву, — а меня ваша мама не любит.

Я искоса поглядел в серо-голубые, без белков, глаза втуки.

— Да нет, она просто за Ромку переживает, — откликнулся я. — Ты просто разговаривай с ней почаще и по хозяйству помогай… Мамка и растает… Постепенно…

— Не знаю, — печально проговорила Сву. — Ведь я… чужая вам… Пришлица… У нас и детей с Ромкой не будет…

Я хотел было сказать: ерунда, у вас будет куча ребятишек, но спохватился — откуда могут быть дети у существ с разным хромосомным набором? Вместо этого я сказал:

— Ничего, возьмете детдомовского…

Сву просветлела.

— Мы так и решили! — воскликнула она. — Даже троих детенышей… Человечка, втукыша и уу-тенка!

«А кто их кормить будет?» — совсем по-взрослому подумал я, но говорить не стал. Зачем портить человеку счастье, даже если он… она и не совсем человек. Мне вдруг захотелось повозиться с этими разнопланетными пацанятами, научить их в футбол играть, почитать им мои любимые книжки про космос, показать, насколько я крут в «Десанте Федерации II». И я сам не заметил, как взял свою будущую невестку за руку, и мы вприпрыжку побежали к красно-белому пузырю квантобуса, у входного портала которого уже выстраивалась очередь.

5

На следующее утро, когда я вышел из квантобуса, как всегда слегка обалдевший от гиперротации, мирновцы уже поджидали меня. Они лениво снялись с заборчика, который окружал станционный сквер, и вразвалочку направились ко мне. Со стороны могло показаться, что школьники встречают приятеля, чтобы вместе отправиться на занятия. Я затравленно огляделся. Никого из наших поблизости не оказалось.

— Ну че, Казаров? — осведомился Профессор Колбасинский, выплевывая под ноги жвачку. — Потолкуем?

— Не о чем мне с вами толковать, — пробурчал я, высматривая пути для бегства.

— Мамочку ищет, — захихикал Тарасик.

— Не, не мамочку, — пробасил Косолапычев, заходя мне за спину. — Втучку он эту выглядывает, кривоногую…

Этого я вынести не мог. Стремительно, как положено звездному капитану, повернулся к врагу. Мишка ухмылялся. Сейчас он казался мне отвратительнее всех триподов вместе взятых.

— Ты кого втучкой кривоногой обозвал?!