Этот добрый жестокий мир

Папа, тяжело ступая, подошел к нему и сел на соседние качели. Застонало железо, заскрипели натужно веревки. Но выдержали. У папы всегда так происходило — ничего никогда не ломалось, но все и всегда страдало.

— Я разговаривал с твоей мамой, — папа оттолкнулся копытами и тоже стал раскачиваться. — Она очень за тебя переживает.

— Она мультики запрещает смотреть, — пожаловался Егор. — И говорит, что я опять с сестрой спать буду.

— С сестрой тебе спать не обязательно. По крайней мере прямо сейчас. Просто мама очень за тебя переживает, понимаешь? Хочет, чтобы ты кем-то стал в этой жизни.

— А я не хочу! — вдруг вырвалось у Егора. Он почувствовал, что вот-вот расплачется. — Не хочу я сжигать этот мир в пламени моей ненависти! Я гонщиком стать хочу!

Папа тяжело вздохнул и, прочертив копытами по песку, остановился.

— У каждого своя судьба, Егор. Ты рожден, чтобы быть Антихристом, понимаешь? Это твое предназначение. У тебя есть ответственность перед этим миром. Он давно уже ждет тебя, мир этот. Ты не можешь так просто отказаться от своей участи… Я вот тоже не могу. И сестра твоя не может. Ты ведь знаешь, как ей тяжело? Думаешь, Аглае легко с детства мертвых видеть? А ведь вокруг тебя их всегда было много…

— Я хочу стать гонщиком, — сказал Егор. — У гонщиков копыт нету. Ими на педали нажимать неудобно.

— Ну, так и не надо копыт, если не хочешь. — Папа почесал лапой за ухом. — Знаешь, я ведь тоже не всегда хотел стать тем, кем в итоге стал.

— Правда? — Егор посмотрел на папу. Тот кивнул рогатой головой. — А кем ты хотел стать?

— Богом. — Папа, улыбнувшись, поднялся на ноги. — Ладно, насчет мультиков я с мамой поговорю. Только ты ее больше не обижай, хорошо? И это, насчет птиц… — он ткнул когтем за спину Егора. Мальчик повернулся и увидел мертвую трясогузку. — Ты с этим заканчивай, хорошо? Это вредная привычка, как в носу ковыряться. Зло нужно делать с умыслом. А птиц оставь в покое.

— Хорошо, — сказал Егор. — Я больше не буду.

— Вот и молодец. Ладно, гонщик, давай лапу, — отец вытянул свою, и Егор, улыбаясь, пожал ее ладошкой. — На день рождения приду, а до этого — не могу. Дела. Ну, бывай!

И он провалился под землю. Егор, вздохнув, спустился с качелей и подошел к мертвой птице. Опустился на корточки. Птица выглядела как живая — только вот она была мертвая. Егор вдруг вспомнил сестру. Ни папа, ни мама не знали, что в прошлом году они с Аглаей, взявшись за руки, поклялись друг другу, что никогда и ни за что друг на друге не женятся. Спали они с тех пор валетиком. Когда мама это увидела, то расстроилась не на шутку. Честно говоря, Аглая была не такой уж и плохой сестрой, только вот все время плакала и не моргала.

Егор взял мертвую птицу в руки. Как он может не убивать птиц, если и сам не понимает иногда, как он это делает?

Он вспомнил обещание отцу и загрустил. Птица была мертвой, и с этим ничего не поделаешь.

Хотя…

Воровато обернувшись и уверившись, что рядом никого нет, Егор накрыл птицу руками и сосредоточился.

Это должно быть не сложно. Как с плеером…

Птица вдруг забилась в его руках, и мальчик, вскрикнув, отшатнулся назад и бухнулся на песок. Птица, часто ударяя крыльями, поднялась в небо. Егор рассмеялся.

С плеером было даже сложнее.

Он вскочил на ноги, проследил взглядом за птицей и бросился вниз, в поселок. Ему хотелось кому-нибудь рассказать о том, что произошло, но он понимал, что родителям, конечно же, рассказывать об этом нельзя. Папа, наверное, расстроится…

Он повернул влево и понесся к Леркиному дому.

Вокруг был июль, впереди был август, и Егор надеялся, что в жизни у него еще будет много-много июлей и августов до того, как ему придется сжечь этот мир в огне своей ненависти.

«Хотя, — подумал вдруг Егор, не сбавляя шага, — если подумать, то чем, собственно, этот мир отличается от плеера?»

Он почувствовал запах готовящегося шашлыка и побежал быстрее.

«Купальник с черепами? — вспомнилось ему. — А ведь действительно круто!»

ЮЛИЯ РЫЖЕНКОВА КОМАНДИРОВКА НА ТИТАН

Влад пришел чуть позже, к десяти. Вчера, не разгибаясь, писал разворот в номер, а начальство, хоть и звери, но не до такой степени. На подобные опоздания смотрят сквозь пальцы. Однако вместо утренней ленивой тишины в редакции было нездоровое бурление: все куда-то носились с ошалевшими лицами. Влад пожал плечами и налил кофе.

— Чудов! — воскликнула секретарша, влетая в журналистский зал. — Срочно к шефу!

— Да что тут, черт побери, происходит?! — воззвал Влад к потолку. Ответа он не ожидал, но тот неожиданно пришел из уст выпускающего редактора.

— Ты не видел еще номер? Свою статью…

Влад схватил со стола скомканную «Молнию».

Встряхнул, и тонкая электронная бумага, имитирующая газетную, развернулась. Выпускающий ткнул указательным пальцем куда-то в середину.

«Первый заместитель председателя правительства Российской Федерации Сергей Рудаков на Совещании с высшими чинами Вооруженных сил России объявил, что…».