Этот дождь решает всё

– Надо же, новенькая, а уже сумела комп спалить. Находчивая, однако! – перебил Стас.

Услышав это заявление, я аж вскочила и буквально задохнулась от возмущения. Даже с ответом не сразу нашлась.

– Да тут… – выдавила я наконец. – Да я-то и не виновата, это компьютеры уже древней поповой собаки! Сгорела материнка, а она старого образца, сколько лет назад такие выпускались? Десять? Такую точно не купить, ее или в утиль или перепаива…

Соломинцев оборвал меня резким взмахом руки, подошел почти вплотную, кинул взгляд на снятую с системного блока крышку и открывшиеся «внутренности». Потом поднял глаза на меня и вдруг заржал в голос.

– О-ой, насмешила, – некоторое время спустя, отсмеявшись, сообщил парень. – Ты лучше занимайся своими делами и даже не переживай из-за этого. Не стоит дилетанту, подучившемуся на паре домашних компьютеров, лезть к сложным задачам, оставь это профессионалу!

Д-дилетант? Это я-то?

Стас присел рядом с системником, поставил крышку на место, а потом, отсоединив провода, легко заграбастал эту махину под мышку и пошел к выходу. Остановился в дверях, обернулся и бросил напоследок:

– Ленок, сейчас эту рухлядь утащу и вернусь попить чайку. – Затем он взглянул на меня, добавляя: – Не парься, новенькая, все будет решено в лучшем виде. – Он постоял на пороге еще немного, не сводя с меня глаз. – Слушай, а какой у тебя рост? Низенькая такая по сравнению со всеми, забавная. Малышка, кнопка… Пигалица! Точно, буду звать тебя Пигалицей!

И Стас смылся с довольной улыбкой, оставив меня в бешенстве сжимать кулаки и мечтать со всей силы пройтись по его наглой морде. Очарование как рукой сняло. Вот же… засранец. Он ведь даже слушать не захотел, хотя я дельные вещи говорила! Поиздевался, обозвал, и все это – за пять минут! Пигалица? Дилетантка… это я-то? Да я у декана лучшей была в потоке, любимицей, единственной девчонкой, с которой он соглашался в «Контру» играть…

Ну, Соломинцев, ну скотина! И вообще, у меня средний для девушки рост – метр шестьдесят пять. Та же Ленка всего на пару сантиметров выше, но «забавной» кличкой не разжилась. А я за какие заслуги получила такую честь? И вообще, это не я маленькая, а сам Стас излишне вымахал. Кто просил становиться настоящей ходячей телевышкой, а потом оценивать всех и вся с высоты своего роста?

Прозвище в голове парня, вернувшегося всего через пару минут, укоренилось и стало незыблемым. Он махнул рукой пышущей злобой мне, сидящей за запасным компьютером, и направился распивать чаи с Леной и остальными девочками. Я к ним, несмотря на уговоры, не присоединилась – понимала, что сейчас приближаться к Соломинцеву нельзя, а то действительно вопьюсь когтями в лицо. Ничего, Ста-асик, знай, я злопамятная! Вернее, память-то у меня плохая, девичья, но такие пакости помню.

К счастью, та неоднозначная встреча была единственной. Слышала я о Стасе часто – Лена постоянно бегала подкармливать программистов сладостями и салатиками и приносила свежие новости, – но больше я его не видела. До сегодняшнего дня.

И вот теперь «лапочка Соломинцев» стоял рядом и все так же нагло ухмылялся от уха до уха. Надо отдать ему должное – на этот раз хоть не казался психом, сбежавшим с автомонтажки, а подался в «солдаты», напялил обтягивающую черную майку и камуфляжные штаны с кучей ремней. Не назовешь официальной одеждой, но уже лучше. Повязка с головы тоже исчезла, зато появилась тонкая черная резиночка, стягивающая волосы на макушке в забавный хвостик.

– В прошлый раз я ничего не палила, материнка сгорела от старости, – флегматично ответила я, рассматривая маникюр, чтобы как-то скрыть злость.

Однако ногти тоже не радовали. Маникюром я всегда занималась сама, но уже четвертый день о нем не вспоминала. В итоге насыщенный бордовый лак местами облупился, а на одном из ногтей образовался скол. Красотка, ничего не скажешь.

– А кто тебя знает? – Стас усмехнулся и присел на свободный стул рядом со мной, ставя чашку чая прямо поверх старых рисунков.

– Не поверишь, Соломинцев. Я себя знаю, – проворчала я, переводя взгляд обратно на набросок и проводя очередную небрежную карандашную линию. Волосы штриховать было не обязательно, даже не стоило, потому что так я потом дико путаюсь с контурами, но раздражение брало свое.

– Дааа… – неизвестно из-за чего заржал он. – А ты забавная! Кстати, что мы как неродные? Можешь звать меня Ста-асом!

Протянув это, он подпер щеку ладонью и подался вперед, практически ложась на стол.

– По фамилии как-то… неласково. – Улыбался он как-то подозрительно.

Вот-вот, именно «Ста-асом» я тебя звать и буду, а еще лучше «Ста-асиком», так звучит ехиднее. А еще со вторым вариантом рифмуется столько приятных ругательств, которыми можно осыпать тебя мысленно. Ах, просто рай!

К слову, он ведь не может не замечать, как дико меня бесит. Зачем тогда лезет? Лишний раз позлить? Неужели нельзя просто не трогать спокойно работающую девушку? Прошел бы мимо, попил чайку с девочками, готовыми скакать вокруг, как кузнечики, и вернулся бы в свой отдел, не тревожа мой покой.

– А нужно ласково? – ощетинилась я.