Этот дождь решает всё

Он никогда раньше не замечал за другом такой подлой жестокости. Некоторую холодность – да; тщательно скрываемую любовь к садо-мазо – тоже, но это казалось мелочами, которые можно было потерпеть, у всех же свои тараканы. Но сейчас Коля поступал как полная скотина. «Выдрессировать» Софи? Будто цепного пса?

– Породистая сучка, – кивнул друг, – как и остальные у нас в вузе. Место женщины на кухне и в постели. Красивая и покладистая – вот что нужно от спутницы жизни.

Дальше слушать Никита не стал. Кулак смачно врезался в скулу «красавца вуза», лишая Колю этого громкого титула. На несколько недель – точно.

* * *

Я очнулась через несколько минут, ощутив на плечах тяжесть прикрывшей их куртки, – притом скорее каким-то шестым чувством ощутив: все тело сводило от холода.

– Нечего в такой мороз по улице в одном платье бродить, – проворчал Никита, практически поднимая меня на ноги и еще плотней закутывая. – Девушка же, детей еще рожать! – Он стер слезы с моих щек.

Оставшись в тонкой водолазке, Ник зябко поежился и целенаправленно куда-то потащил совершенно дезориентированную меня. Уже через пару минут звякнул колокольчик над дверью, тело окутало приятное тепло, а в нос ударил пряный запах кофе.

– Садись! – Однокурсник почти насильно усадил меня за небольшой столик на двоих и встряхнулся, смахивая с головы снежинки. – Вещи все с собой?

В ответ я устало покачала головой.

– Чего нет?

– Пуховик в гардеробе висит, – пробормотала я, растирая руки. – А сумка с собой, не успела закинуть.

– Прекрасно! Тогда держи меню.

Я кивнула, машинально принимаясь листать протянутую брошюрку, но даже не задерживаясь взглядом на аппетитных фотографиях салатов, гарниров и тортиков. Есть не хотелось. Зимин мгновенно куда-то исчез и вернулся только через несколько минут.

– Бизнес-ланч будешь? – вопросил он с улыбкой и, получив отрицательный ответ, продолжил: – А торт? Круассан?

Но я продолжала мотать головой. В конце концов Ник досадливо махнул рукой и вынес «приговор»:

– Ладно, я заказал чай на двоих и жратву себе. Пока хватит.

Не споря, я вновь кивнула ему и опустила глаза. Руки никак не желали принимать нормальный цвет – оставались красными, но хотя бы уже обрели чувствительность, их начало неприятно покалывать. Та же проблема была и с коленками – платье и довольно легкие колготки плохо спасали от мороза.

– Ты согрелась? Скажи хоть что-нибудь. – Молчание затягивалось, что явно бесило Зимина.

– Согрелась…

Вновь повисла тишина, разбавленная лишь тихой музыкой из колонок. Никита нахмурился и проворчал:

– Слушай, Соф, ты не парься из-за этого идиота. Напыщенный индюк, честно!

Я резко вскинулась, с надеждой всматриваясь в лицо однокурсника. Неужели Коля понял, что жутко меня обидел, и решил извиниться? А так как самому стыдно, подослал друга? Ник, будто прочитав мои мысли, еще сильней скривился:

– Коля – скотина, хуже которой не бывает!

К глазам вновь подступили слезы. Да, такие, как мой… бывший, от своих решений не отступаются. Раз сказал, что не простит, больше нет смысла пытаться это прощение вымаливать.

– Извини меня… – вдруг добавил Никита.

– За что? – Я украдкой вытерла слезы и удивленно взглянула на него.

– За то, что посоветовал извиниться перед этой мразью! – Он со всей силы шибанул кулаком по столу. – даже солонка подскочила, тревожно звякнув. – Ощущаю себя полным идиотом.

Я глубоко вздохнула. Запах кофе и корицы успокаивал, понимание неизбежного позволяло мыслить трезво – просто так ничего не изменить. Мне ужасно обидно, на душе кошки скребут, но, если честно, я почти готова кинуться к Коле в ноги, чтобы он сказал: «Прощаю». Дурацкая влюбленность требовала уступить, сдаться, но гордость не позволяла. Никогда! Никогда София Разина не была такой бесхребетной и примерной дурочкой. Что случилось? Почему я не смею Коле даже слова против сказать и готова исполнять любые его капризы?

– Но, Соф, я даже не думал, что Коля может… Черт, ТАК может! – продолжал распаляться Зимин. – Что он дурак и тугодум – да, я знал. Но что жестокий ублюдок…

Услышав такой нелестный эпитет в Колину сторону, я приуныла сильнее. Вот я думаю лишь о себе, а каково сейчас Никите? Кажется, он шокирован поведением друга не меньше моего. И правда, они с детства вместе, скорей всего, Зимин считал, что знает Колю. Ошибался ли? Да, наверное.

– Правда, я идиот. Нечего было унижаться перед ним! Если могу как-то помочь… или, может, вину искупить… в общем, сделаю все, что ты захочешь. Теперь я твой должник! – Никита умоляюще сложил ладони и заглянул мне в глаза. – Пожалуйста, прости! Давай… давай отомстим? Пусть весь вуз знает, что Барабин…

Я приложила палец к губам, прося замолчать, и едва заметно, но ободряюще сжала ладонь Никиты. Да уж, зря он оказался свидетелем этой сцены – разочаровываться в друге куда сложней, чем в возлюбленном. Сердцу-то не прикажешь, полюбить можно любого ублюдка, а вот дружба – дело, построенное на доверии. И сейчас я создала между этими двоими глубокую трещину.