Этот мир как сон (СИ)

Помогло, наваждение схлынуло, уже спокойнее смотрел на соблазнительницу, все еще пытавщуюся очаровать своим чувственным телом. Как бы невзначай стала поправлять корсет на груди, все больше обнажая ее из декольте, едва ли не до сосков. Медленно, выговаривая каждое слово, обратился к ней на леванском:

— Так, будем работать, Жизи, или вам надо привести туалет в порядок? Я сейчас вернусь к Вернеру, пусть он сам займется со мной передачей дел, без вас.

Та поняла мою не совсем чистую речь, недовольно сморщилась, но прекратила чувственную атаку. Показала пальцем на стоящую чуть в стороне табуретку и проговорила поскучневшим голосом: — Присаживайся ближе. Не бойся, в штаны к тебе не полезу.

Близко садиться все же не стал — идущий от нее запах отвлекал, да и, несмотря на высказанное заверение, ожидал от горячей женщины новых провокаций. Так, с грехом пополам, началась моя наука с учетной документацией и ее ведением. Объясняла Жизи путано, перескакивала с одного документа на другой, а потом вновь возвращалась, без какой-либо логики. Складывалось впечатление, что она специально запутывала меня, старалась представить несмышленышем, не понимающим самые простые вещи. Остановил "наставницу": — Жизи, я сам просмотрю эти книги, а ты отвечаешь на мои вопросы. Согласна? Если нет, то придется все же позвать Вернера — пусть он мне объясняет.

По-видимому, начальника она боялась, несмотря на близкие с ним отношения — нехотя, но все же согласилась. Так дальше и работали — сам старался разобраться со всей документацией, Жизи же сидела рядом молча, пока я не задавал какой-нибудь вопрос. Иногда как бы нечаянно придвигалась ближе, пыталась коснуться грудью или бедром, я немедленно пресекал ее поползновения: — Отодвинься!

Проработал с Жизи три дня. Проштудировал все складские книги, отчеты торговых залов и мастерских за последний год, понаблюдал, как ведет документацию моя предшественница, сам отмечал последние товарные операции. Пришлось прервать с ней "тесное" сотрудничество, когда она, возбужденная трехдневным моим сопротивлением ее чарам, в самом прямом смысле набросилась на меня, пытаясь снять штаны. Остановил оглушающим ударом ладонями по ушам, тут же отправился к Вернеру. Он сидел за своим столом, корпел усердно над каким-то документом, строча пером — наверное, писал отчет хозяину. Не стал подбирать слова, как только он поднял глаза, заявил прямо: — Жизи мне не нужна, забирайте ее. И сами разбирайтесь с ней — полезла ко в мне штаны, пришлось постучать ей по ушам.

Управляющий побагровел от злости, выскочил из-за стола и едва ли не бегом направился в каморку. Пошел за ним следом, услышал идущий из моей служебной комнаты звук пощечины, а потом приглушенные до шипения слова Вернера: — Тебе, сучка, мужика не хватает? Ты что тут на людях творишь, совсем стыд потеряла! Вот выгоню, пойдешь подмахивать передком в публичный дом — самое тебе место! Все, собирай свои вещи и уноси домой, вечером разберусь с тобой.

Слышал, как она заплакала навзрыд, а потом засобиралась, шурша пакетами. Через пару минут они вышли вместе, впереди Жизи с мокрыми глазами. Проходя мимо, посмотрела с нескрываемой злобой на меня, но ни слова не проронила, Вернер же буркнул: — Иди работай.

Дальнейшая работа сложностей не представила, больше времени у меня занимала писанина — выводил каждую букву, пока письмо не стало привычным. Мир цифр же не таил для меня тайн, хотя система счета отличалась от нейтарской, а тем более — моего прежнего мира. Она напоминала римскую — каждая из цифр или многозначное число выражались буквами местного алфавита. Запомнить их не потребовало много труда, через час практики уже уверенно составлял и записывал их. Для самого же счисления применял привычную и наиболее удобную десятичную систему, а потом переводил на местную. На составление и заполнение отчетов, расходных записей у меня уходили минуты, самое большее — часы, оставалось еще время для других занятий.

Сам, без указания от кого либо, принялся за сверку дебета и кредита товаров, их остатков по разным учетным книгам. И уже в данных последнего месяца нашел расхождения, причем дебит в сторону повышения, а кредит и остаток — снижения. Чуть менялась какая-то закорючка, значение же становилось другим. Проверил книги за этот год, а потом предыдущие — картина та же, в каждом месяце приписки. Вроде небольшие, но за последние три года — именно за это время я нашел нарушения, — они вылились в довольно крупную сумму. О какой-то случайной ошибке речь не могла идти, кто-то методично обворовывал хозяина. Кто же именно — большой тайны не составляло, к учету товарных ценностей и их распределению имели прямое отношение управляющий, учетчик и завскладом, может быть, еще кто-то из круга посвященных в эти махинации.