Этот мир как сон

Не знаю, что сказала бы жена, если бы я сообщил ей о беременности Лиды — у той срок ненамного отставал от Лауры. Мне даже пришлось признаться управляющему торгового дома, что ребенок у Лиды мой — там ее хотели уволить за беспутство, когда заметили признаки интересного положения. Меня самого скорое отцовство, даже множащееся на глазах, нисколько не печалило. Даже, напротив, малыши вызывали у меня сочувствие и нежность. Не чаял души в своей дочери — ей уже миновал год, росла она на радость мне ласковой и умницей. Так что дети не тяготили меня, готов был принять всех.

 

Интерлюдия

Иветта не раз кляла судьбу, связавшую ее с Сергеем. Сердце исстрадалось от измен мужа — одна, вторая и еще неизвестно сколько девушек и взрослых женщин делили с ней его ласки. Даже родная сестра, зная о том, что доставляет ей боль, строила глазки Сергею, терлась к нему своими телесами. Не раз отчитывала Лауру, а та, бесстыжая, отвечала: — Ну его же не убудет! — и продолжала соблазнять мужа, а тот, хотя и терпел, совсем не против был залезть под платье свояченицы. Она же видела, какими масляными глазами он окидывал пышное тело Лауры, буквально раздевал ее, а та, заметив такой интерес, старалась все пуще. То, что случилось между ними, и следовало ожидать — она сразу поняла, когда он заявился только под утро, а от него несло запахом женского тела.

Тогда устроила выволочку сестре, едва не вцепилась той в космы, а та в плачь: — Люб он мне, Иветта. Не могу отказаться от Сергея, уж прости меня. Я вся дрожу, когда он притрагивается ко мне, готова отдать ему всю себя.

Иветта по женски понимала сестру — она сама с первой встречи потянулась к своему избраннику, бросила ради него пусть и нелюбимого, но заботливого мужа, всю налаженную жизнь. От Сергея шла какая-то особая мужская сила, притягивающая женское внимание, а его ласковая и добрая душа покорила ее сердце без остатка. Да и утехи любовные доставляли ей безмерное наслаждение — в том ни муж, ни прежние любовники не могли сравниться с Сергеем. Тот буквально играл с ее телом, вызывал сводящее с ума вожделение, а потом искусно его ублажал — она едва не теряла сознание, билась в судорогах от сладострастия. Так что пришлось ей смириться — Лаура попала в те же любовные сети, что и когда-то она, не сможет отказаться от ласк ее неверного супруга.

Но от того Иветте не стало легче — она знала, куда уходит ночью Сергей, оставляя ее одну в супружеской постели, воочию представляла те любовные безумства, которым он предается с Лаурой. Иногда ее охватывало желание броситься в спальню сестры, оттащить ее за волосы из объятий мужа — с трудом перебарывала его и плакала, жалея себя и свою судьбу. Сергей возвращался под утро, обнимал ее и она вновь таяла в его объятиях, прощая ему все. Когда же он признался, что у него есть другая женщина, ждущая его ребенка, тихо, втайне от мужа проплакала всю ночь, но перечить не стала — его уже не изменить, придется жить дальше, терпя боль в сердце.

 

Интерлюдия вторая

Лида не думала и не гадала, что найдет любимого в чужом мире. Еще в первый день, когда они столкнулись на улице, ее сердце екнуло, потянулось к этому с виду не очень красивому парню. Приняла тогда за понятную тягу к человеку из своего мира, помогшему ей в трудную минуту. Но позже, когда проходили неделя за неделей, поняла — Сергей безраздельно занял ее сердце и помыслы. Она ждала его прихода с нетерпением, считала каждый день. Ночами видела во сне, как он обнимал и целовал ее, а она исступленно отвечала, отдавалась неистовой страсти. Просыпалась мокрая, дрожа от возбуждения от виденных ею картин. Знала, что у него есть семья, но согласно была быть рядом с ним кем угодно — любовницей, рабой, лишь бы он уделил ей хоть чуточку счастья.

Прошел месяц, второй, а Сергей не замечал ее любви, держался с ней ровно, только продолжал заботиться о ней — снял ей комнату, помог с учителем языка, устроил на работу. Лида к его приходу одевала то самое платье, из прежнего мира, туфли, прихорашивалась, насколько было возможно в нынешних условиях, а он не обращал внимания на ее усилия. Открыто предлагать себя девушка постеснялась, да и боялась, что тем самым только оттолкнет его. Но все же однажды она добилась своего, когда надела халат из дорогого шелка — отдала за него почти всю месячную зарплату. Он почти не скрывал ее довольно стройное тело, напротив, манил скрывающимися за ним прелестями. Не стала надевать свой единственный бюстгальтер, присочинила еще историю о давящем корсете, после с тайной радостью заметила нескромный взгляд любимого на ее грудь и торчащие соски, загоревшееся в его глазах вожделение.