Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Традиция развлекать зрителей, высмеивая кого-то из них, имеет многовековую историю, а галактические путешествия открыли в этом направлении необъятные возможности. Предметом насмешек стали целые виды и расы.

Двое комиков, оживленно болтая, принялись изображать обезьян, занятых ловлей блох. К общему хохоту не присоединились лишь клиенты, происходящие от обезьян.

— Фу! — гневно фыркнул Рэмсей и начал подниматься со стула. — Эти чертовы!..

— Тише, тише, капитан. Взгляни на это объективно. Это просто вопрос семантики.

Макдафф подмигнул.

— Будь выше этого и наслаждайся мастерством клоунов в абстрактном искусстве подражания. Я как раз собирался объяснить, почему нужно было отвлекать внимание Эсс Пу. Я боялся, что он сочтет странным такое быстрое созревание плодов.

— Фу, — сказал Рэмсей, но все-таки вновь опустился на стул, потому что комики начали другой номер. — Хорошо, продолжай.

— Отвлечь внимание, — довольно сказал Макдафф. — Ты встречал когда-нибудь худшего члена команды, чем я?

— Никогда, — ответил Рэмсей. — Ни разу в жизни.

— Вот именно. Меня перебрасывали из одной секции в другую, пока я не попал в секцию контроля атмосферы — именно туда, куда я и стремился. У ползания по вентиляционным трубам есть свои плюсы. Например, мне хватило секунды, чтобы опорожнить бутылку битетрапентатрихлорофеноксиуксусной кислоты, — он с наслаждением произнес название вещества, — в вентилятор Эсс Пу. Кислота должна была проникнуть всюду, и в плоды сфиги тоже.

— Трихлоро… что? Ты что-то сделал с плодами до лотереи?

— Ну да! Говорю тебе, лотерея — просто побочный продукт. Чтобы спасти собственную шкуру, я хотел подложить свинью Эсс Пу. К счастью, у меня был с собой запас гормонов. Тот, что я назвал, снимает потребность в перекрестном опылении и, по законам биологии, в результате получается плод без семян. Спроси любого садовода — так всегда делают.

— Плод без семян, — тупо повторил Рэмсей. — Перекрестное опыление… черт побери!

Несомненно, Макдафф собирался сказать что-то еще, но тут его внимание привлекло выступление комиков. Он умолк на полуслове, затянулся сигарой и стал внимательно смотреть. Тот, что поменьше, принялся выступать важно, словно павлин, стряхивая пепел с воображаемой сигары. Напарник издал радостный крик и хватил его по голове.

— Скажи, друг, — фальцетом воскликнул он, — что за пингвин был с тобой прошлым вечером?

— Это был не пингвин, — радостно захихикал первый. — Это был венерианин! — В то же мгновение свет прожектора упал на сморщенную голову Макдаффа.

— Что? Что?! Вы посмели!.. - рявкнул разъяренный Макдафф, но голос его потерялся в хохоте остальных гостей. — Ложь и клевета! Никогда еще меня так не оскорбляли!

Капитан Рэмсей задыхался от смеха.

Взъерошенный Макдафф грозно посмотрел по сторонам, встал и схватил Ао за руку.

— Не обращай на них внимания, — уговаривал его Рэмсей срывающимся от смеха голосом. — Ты же действительно венерианин, Макдафф, даже если утверждаешь, что вылупился в Глаз… то есть, я хотел сказать «родился». Да, по происхождению ты шотландец и относишься к гуманоидам, верно? Ты не более пингвин, чем я обезьяна.

Однако Макдафф уже шагал к двери. Ао послушно шла за ним, бросая прощальные взгляды парню с соседнего столика.

— Какая наглость! — кипел Макдафф.

— Вернись! — крикнул ему вслед Рэмсей, с трудом сдерживая смех. — Насладись абстрактным искусством подражания. Это всего лишь вопрос семантики…

Выпрямившийся, словно струна Макдафф игнорировал его зов. Таща Ао и семеня на своих коротких утиных ножках, Теренс Лао-Цзе Макдафф окончательно исчез во мраке ночи, бормоча что-то себе под нос. Как поймет наименее развитый читатель[38], Макдафф был не совсем тем, за кого себя выдавал…

— Ха! — сказал капитан Рэмсей, широко улыбаясь. — Я все-таки дождался этой минуты! Хватит пить шипучую дрянь! Официант, виски! Нужно отметить одно событие. Понимаешь, впервые в жизни этот беспринципный мошенник покинул сцену, не оставив позади какого-нибудь обманутого бедолаги. Что? Ты о чем?! Какой еще счет, тупица? Ведь это Макдафф меня пригласил, и с него… О, проклятье!

Долина пламени

Глава I Лицо девушки

Где-то в глубине джунглей раскатился рык зверя, в стекло колотилась бабочка почти такой же величины, как летучая мышь, питающаяся фруктами, а откуда-то издалека доносился почти неслышимый, воспринимаемый скорее подсознанием, чем чувствами, низкий рокот барабанов. Сигнальные барабаны на Жутаи, в огромной долине Амазонки не представляли собой ничего необычного, но сейчас они не передавали никакого сообщения.

Брайан Рафт не отличался богатым воображением, это он оставлял Дэну Крэддоку с его валлийскими духами и тенями из столетий, теряющихся в глубине истории. Но Рафт был врачом, а когда в джунглях звучали эти барабаны, здесь, в небольшом госпитале, занимающем несколько, пластиковых бараков, пропитавшихся запахом антисептиков, творилось нечто странное. Такое, от чего не отмахнешься.