Этот мир – мой. Часть I

— Медведя жалко, — прыгнула она ко мне в объятья.

Согласен. Наши противники отлично подходили друг другу.

— Все у них будет хорошо, — сказал я Ру, — правда Сельма?

Кошка мяукнула и положила голову на свои лапы. Похоже, не одному мне наш бой совсем не пришелся по душе.

Ру.

Прекрасно. В самом деле, прекрасно. Может я в игре спала, но разбудивший меня лучик света в окно был более чем реален.

Я оглянулась и Риза не увидела. Пару последних дней он опять ушел в себя. На людях-то вел себя как обычно, но когда мы оставались наедине, я чувствовала что он далеко от меня.

Риз, конечно, все отрицал, но у него плохо получалось. А еще я с удивлением увидела, что в одну из комнат у меня нет доступа и это, неприятно удивило. Когда я спросила об этом Риза, он только отмахнулся что там один хлам. Вот абсолютно не умеет врать, когда не надевает одну из своих масок.

И я загорелась узнать, что же он прятал. И вообще что за секреты? Я и так из-за него чуть не поседела. Да знаю, что игра и медведь был всего лишь питомцем, но медведь есть медведь, тонна разъяренного мяса, с громадными когтями и клыками.

Я оделась и вышла из комнаты, и чуть не наткнулась на Риза. Он как раз шёл в эту комнату, и упускать свой шанс я не собиралась. Он чудом меня не заметил и, выждав немного времени, я решилась и подошла. Постучала в дверь:

— Риз, открой, я знаю, что ты тут.

За дверью что-то грохнуло, значит, точно он там и никуда не испарился. А то с него станется. Дверь приоткрылась и из нее высунулась голова Риза:

— Ру? А ты чего тут делаешь?

— Вот прям не знаю, и чего это я тут делаю, — скептически заметила я.

— Я сейчас выйду, — он попытался захлопнуть дверь, но я подставила ног.

— Я посмотрю, — настойчиво двинулась вперед, вдавливая его внутрь.

— Ру, не стоит, — попытался он остановить меня, но я уже зацепилась глазами за обстановку комнаты. Это прямо ретро какое-то. Классно. Небольшой столик, покрытый скатертью, рядом стояла пара резных кресел. Кожаный диванчик, стоящий в углу, словно прибыл из начала двадцатого века. Красивая лампа на столе, превращающая темноту в легкий полумрак. На стенах висели картины, и в углу даже часы с кукушкой стояли. И царствовал во всем этом великолепии блестяще-черный рояль. Я была просто в восторге.

— И как это понимать? — обвиняющее спросила я, — Почему ты от меня эту красоту прятал?

Риз замялся словно мальчишка, уличенный в краже конфет. И это не было очередной его ролью, а он действительно не знал что ответить.

— Понимаешь, это… как бы сказать?

И это был мой любимый воин? Гроза всего и вся? Да-а, порой я в легком шоке бываю от новых сторон его характера. Я подошла, взяла его за руку и погладила по щеке:

— Кот? Говори как есть.

Он сжал мою ладонь в своей, оглянулся и решился:

— А это Ру, личное пространство из моего прошлого.

— М-м? — не поняла я, все же пускай он и немного постарше, но не настолько, чтобы у него в прошлом была такая комната. Он снова оглянулся:

— Это комната моей прабабушки. Тут провели детство мой дед и моя мать. Это все что осталось от прошлой жизни.

Он приоткрыл крышку рояля и пробежал пальцами по клавишам. По комнате пронеслась мелодичными переливами чертовски знакомая мелодия.

— Не забыл, — хмыкнул он и добавил, — мама хотела, чтобы я играл на рояле, а я с трудом терпел уроки музыки. Теперь жалею.

— А это кто? — указала я на шикарный портрет на стене.

Помнится, я хотела нарисовать нечто подобное, но у меня ничего не вышло. Все-таки портретизм совсем специфический жанр в живописи. С картины на нас смотрела красивая улыбающаяся женщина, в наряде века так девятнадцатого. Риз улыбнулся:

— Я даже не знаю, у нас в семье этот портрет был уже более ста лет.

Я проходила и разглядывала все эти прелестные вещи. И еще больше удивлялась, понимая, что я о нем совсем мало знаю.

— Ой, — я заметила фотографию со знакомыми лицами, — это же?

— Ага, — кивнул Риз, — мои родители.

— А классно они придумали, — похвалила я фото. На нем, стояли мужчина и женщина, в костюмах лондонской богемы девятнадцатого века. А с ними, тут я улыбнулась до ушей, маленький мальчик в матроске и шортиках. Не узнать его я просто не могла. Риз и в те времена, видимо, был вечно всем недоволен. А как иначе понимать его не по-детски угрюмое лицо?

Риз снова провел пальцами по клавишам, и я не удержалась и попросила:

— Сыграй мне что-нибудь, пожалуйста.

— Ру, может не стоит? — он явно не желал этого, но извини, кот, тут я тебе не уступлю. Я сделала самую жалостливую рожицу, и повторила:

— Ну, сыграй? Я очень хочу услышать.

— Ну, хорошо, — сдался Риз, — только предупреждаю я мало что умею.

— Да, да, конечно, — поспешила согласиться я, внутренне ликуя от маленькой, но победы.

Риз сел за рояль. Несколько раз осторожно прошелся по клавишам, и в комнате полилась чудесная музыка. Я чуть не замурчала от удовольствия. Риз исполнял мою любимую «Лунную Сонату».