Этот мир - мой!

— Ты тоже пойдешь? — спросил он. — Может, я поиграю в кости с парнями. Я всегда был в хороших отношениях с циркачами: однажды выиграл пятьсот кредитов у женщины с бородой. Не пойдешь? Ну, желаю удачи!

Дед ушел, а Гэллегер занялся аппаратом для обратной мозговой связи. Либли продолжали таскать печенье и добродушно спорили о том, как поделят мир, когда завоюют. Машина обретала форму медленно, но неумолимо.

Что касается машины времени, то новые попытки выключить ее доказали одно: машину зациклило. Похоже, она замкнулась в кольце определенных действий, и не могла из него выйти. Машина была настроена на доставку трупов Гэллегера и, пока не выполнила своего задания полностью, упрямо отказывалась выполнять иные поручения.

— "Однажды манекенщица из Бостона…" — рассеянно бормотал Гэллегер. — Посмотрим, посмотрим. Здесь нужен узкий луч… Вот так. "Но дело не вышло, поскольку тот мистер…" Если изменить чувствительность рецепторов… Ага… "Имел слишком много бонтона". Так, хватит…

Была уже ночь, но Гэллегер не отдавал себе отчета, сколько прошло времени. Либли, объевшиеся краденым печеньем, не вмешивались, только время от времени требовали молока. Гэллегер непрерывно пил, поддерживая подсознание в рабочем состоянии. Наконец он вздохнул, посмотрел на готовый аппарат для обратной мозговой связи, тряхнул головой и открыл дверь. Перед ним был пустой двор.

Хотя…

Нет, все-таки пустой. Альтернативный вариант В продолжался. Гэллегер вышел и подставил разгоряченное лицо холодному ночному ветерку. Сверкающие небоскребы Манхеттена отгораживали его от темноты ночи, летающие машины мелькали над головой, словно сумасшедшие светлячки.

Где-то совсем рядом послышался глухой шум, и удивленный Гэллегер повернулся. Неизвестно откуда появилось очередное тело и лежало теперь посреди двора, глядя в небо мертвыми глазами. Чувствуя холод в желудке, Гэллегер подошел ближе. Это был труп мужчины средних лет — где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью — с шелковистыми черными усами и в очках. Сомнений не было: это вновь был Гэллегер. Постаревший и измененный вариантом С — уже С, а не В-и по-прежнему с дырой в груди.

Гэллегер подумал, что именно в этот момент труп Б должен исчезнуть из полицейского морга, как и предыдущий.

Значит, в варианте С Гэллегеру предстояло умереть только после пятидесяти, но и в этом случае причиной смерти оставался выстрел из излучателя. Гэллегер подумал о Кэнтрелле, который забрал излучатель, и содрогнулся. Дело запутывалось все больше.

Наверняка, скоро появится полиция. Гэллегер почувствовал, что голоден. В последний раз взглянув на свое собственное мертвое лицо, конструктор вернулся в лабораторию, захватил по пути либлей и загнал их на кухню, где быстро приготовил ужин. К счастью, в холодильнике нашлись бифштексы, и либли с жадностью проглотили свои порции, наперебой щебеча о своих фантастических планах. Они уже решили, что Гэллегер будет у них главным визирем.

— А он достаточно жесток? — спросил толстый.

— Не знаю.

— В книжках великий визирь всегда очень жесток, Йо-хо! — толстый либль поперхнулся кусочком бифштекса. Уг-уггл-улп! Мир принадлежит нам!

"Ну и мания! — задумался Гэллегер. — Неисправимые романтики. Их оптимизм, мягко говоря, исключителен".

Когда он бросил тарелки в мойку и подкрепился пивом, собственные проблемы вновь навалились на него. Аппарат для обратной мозговой связи должен работать, гениальное подсознание и вправду собрало его.

Черт побери, конечно, он должен работать. Иначе либли не говорили бы, что эту штуку давным-давно изобрел Гэллегер. Однако он не мог использовать Хеллвига в качестве подопытного кролика.

Когда в дверь постучали, Гэллегер торжествующе щелкнул пальцами. Это, конечно, дед. Вот оно, решение.

Появился сияющий дед.

— Ну и здорово было! В цирке всегда здорово. Держи двести, чучело. Мы сгоняли в покер с татуированным человеком и еще одним парнем, который прыгает с лестницы в ванну с водой. Мировые парни. Завтра я снова пойду к ним.

— Спасибо, — сказал Гэллегер.

Две сотни не решали проблемы, но он не хотел огорчать старика. Затащив деда в лабораторию, он объяснил ему, что хочет провести эксперимент.

— Сколько угодно, — ответил тот, дорвавшись до органа.

— Я сделал несколько чертежей кривых своего мозга и установил, где находятся мои математические способности. Это трудно объяснить, но я могу перекачать содержимое своего мозга в твой, к тому же, выборочно. Я могу дать тебе свой математический талант.

— Спасибо, — поблагодарил дед. — А тебе он уже не нужен?

— Мой останется при мне. Это просто матрица.

— Матрац?

— Матрица. Эталон. Я просто повторю ее в твоем мозгу. Понимаешь?

— Естественно, — сказал дед и позволил усадить себя в кресло.

Гэллегер нахлобучил на него опутанный проводами шлем. Сам конструктор надел другой шлем и принялся колдовать над аппаратом. Тот загудел, и лампы на нем вспыхнули. Вскоре высота звука начала расти, он поднялся до писка, а затем и вовсе стих. И это было все.

Гэллегер снял оба шлема.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Превосходное.

— Ничего не изменилось?

— Выпить хочется…