Этот мир не для нежных (СИ)

Впрочем, нет. Кормят, это когда малыш ловит губами сосок материнской груди. Или сжимает в ладошках теплую бутылочку, кося соловеющим взглядом на того, кто ему её дал. Когда размазывается каша по мордашке и всё вокруг в этой каше, а мама привычно и счастливо ворчит, и даже не ворчит уже, а гулит, вытирая и стол, и чумазые щёчки мягкими салфетками. Или из пипетки капают подогретое молоко, которое, размазывается по мягкой щенячьей мордочке. В конце концов, наливают молоко в блюдечко и гладят по пушистой шёрстке. Вот так кормят детенышей в мире, где привыкла жить Лив. А здесь, скорее, питают.

Почему-то именно это питание выбило её из колеи больше всего остального, увиденного на Изнанке. Мир без страстей предстал перед ней во всей своей безнадежности в этот момент так ярко, что она вздрогнула и на мгновение закрыла глаза.

Тележка с бутылью постояла на одном месте, веерной каруселью раздавая сразу несколько трубок в разные стороны, затем лаборанты убрали трубки из катетеров, и пошли к следующей... партии... младенцев.

«Это надолго», – подумала Лив, и, приподняв голову, прочитала точно такое же предположение во взглядах своих спутников. Но пока белые халаты со своей питательной тележкой передвигались между прозрачными боксами, о том, чтобы двинуться с места, не было и речи. Пришлось стоять и ждать, несмотря на то, что совсем скоро затекли ноги, руки и шея.

Как только схлынула первая волна напряжения и страха, к Лив пришло осознание, что они все трое находятся в какой-то пугающей близости. Она вдруг просто физически почувствовала электрические искры, простреливающие и от одного, и от другого спутника. Но это не было неприятно, ей хоть и стало неловко, но не так, чтобы очень. «Наверное, я извращенка», – подумала Лив. Потому что нахлынули ощущения надёжности и тепла. И какого-то приятного волнения. Чего нельзя было сказать о её спутниках. Их негодующие взгляды друг на друга, а потом и на неё, красноречиво говорили лучше любых слов.

Она пожала плечами, насколько это было возможно в данных обстоятельствах: мол, извините, но ничего не поделаешь, и опять, чуть вывернувшись, продолжила наблюдать за лаборантами, чуть слышно поскрипывающими своей тележкой на поворотах между кювезами.

«Я точно – извращенка», – думала Лив, ожидая, пока белые халаты потенциальных врагов не сделают свое дело и не покинут арену событий.

***

Они всё-таки нашли переход в производственную часть странного города, разделенного на здания, блоки, этажи. Пройдя квест по его условно жилой части, Лив и её спутники попали в закрытый со всех сторон толстыми стеклами коридор. Даже пол в нем был стеклянный, прозрачный и, только поставив одну ногу на него, Лив почувствовала, что она не идёт, а словно парит над землёй. В восторг такая перспектива её не привела, честно говоря, девушка очень испугалась. Кажущийся хрупким мост почему-то не могли расположить не иначе, как на уровне четвертого этажа.

– Понятно, почему мы не заметили его снаружи, – задумчиво сказал Джонг, тоже не очень торопившийся войти в это прозрачное строение.

Савва присел на корточки и несильно, пробно стукнул кулаком по стеклу. Посмотрел на костяшки пальцев – они стали светло-серыми, а на дне коридора, в том месте, где он дотронулся, появилось светлое пятно. Прозрачная конструкция была пыльной, очевидно, ходили здесь редко.

– Мы, конечно, попытаемся пройти быстро и незаметно, но где гарантия, что он ведёт туда, куда нам нужно?

Джонг тоже присел рядом с Саввой и дотронулся до кажущегося хрупким основания. Стекло тонко запело.

– Какие тебе ещё нужны гарантии? – спросил он, в очередной раз пытаясь сдержать раздражение.

Всё это время, пока они ходили по инкубатору, попадая то в один бесконечный зал с нереально тихими младенцами, то в другой, опять выходя в пространство пустых коридоров, спутники Лив не сказали ни слова, только кидали и на друг на друга, и на девушку гневные взгляды. Небольшое эротическое приключение в первой кювезной оставило неизгладимый след в душе каждого из трёх беглецов.

– У нас же нет другого выхода, да? – жалобно, но миролюбиво спросила Лив. – Если закрыть глаза, то я смогу, наверное, пройти.

– Проблема в том, что нужно пройти быстро и, по возможности, незаметно, – сказал Савва, указывая на прозрачные стены. – Думаю, что всё здесь не зря. Зачем нужно было делать переход между зданиями совершенно прозрачным? Скорее всего, он просматривается откуда-то.

– Переход просматривается со всех сторон, если уж на то пошло, – резко сказал бывший зелёный страж. – Мы просто не знаем, с какой именно стороны находится наблюдательный пункт. Впрочем, нам это и без разницы. Оливия, ты сможешь пробежать здесь? Быстро?

Лив с сомнением покачала головой.

– Бежать? Нет, не думаю. Только закрыв глаза и тихонечко, на цыпочках, держась за вас с двух сторон. Простите.

– Не, тихонечко не пойдёт, – твёрдо сказал Савва. – Оливка, нужно быстро и с широко открытыми глазами. Мы не можем тут расхаживать в обнимку, как два матроса, поддерживающих перебравшую подружку.

– При чём тут матросы? – возмутился Джонг.