Этот мир не для нежных (СИ)

Лицо оставалось всё таким же бесстрастным, но брезгливость прозвучала в голосе дамы. Она кивнула в сторону окон старого Джобса.

– Притчи… причности… Притчники!

Наконец вспомнила дама, и Сана, державшаяся всё это время, пока монахиня плела ей косы, громко всхлипнула. Но не от боли. От неожиданности и обиды.

Глава 5. Кровавые танцы

Большая часть экскурсантов с того момента, как автобус тронулся, прильнула к окошкам и словно погрузилась в этот странный ржаво-пустынный мир, который, действительно, выглядел отвратительно завораживающим. Все попытки Лив обратить на себя внимание кого-либо из спутников, оказались тщетными. Она ловила взгляд худой длинной девушки с удивительно некрасивым лицом, напоминающим вытянутую морду селедки.

— Есть ли у селедки морда? — подумала Лив и тут же рассмеялась про себя. — Нет, ну правда, есть ли у селедки морда?

И улыбалась пожилому толстяку с бордовыми, лоснящимися щеками, почему-то все ещё покрытыми явно юношескими гнойными прыщами. И даже подмигнула плечистому культуристу со странным, совершенно никаким выражением на лице. В смысле ощущения, что этот качок не думает. Вообще. Но никто не отреагировал на её явные знаки завязать дружелюбное знакомство.

Эти и все другие люди, окружающие Лив в автобусе, вообще вели себя странно. Не было оживленного туристического приподнятого шума, который бывает в толпе людей, вместе поехавших отдыхать и пялиться с восторгом на какую-нибудь невероятную ерунду. Каждый был погружен в себя и старался не смотреть на остальных. Либо глазели в окошки, либо цеплялись взглядом за гида. Никто не собирался делиться вслух впечатлениями, полученными от проносящихся мимо пейзажей. Эти люди казались отчего-то очень смущёнными. Лив, попытавшись наладить хотя бы зрительный контакт, потерпела неудачу (натолкнувшись не то, чтобы на стену, а на целую крепость безответного молчания), уставилась, как и все другие в окно. Запоздало пришла мысль, что уж ей-то лучше не выделяться.

Голос гида доносился как сквозь слой ваты. Сам смысл того, о чём говорил проводник, был тягуч, сложен и вводил Лив в густой тяжёлый сон:

— Местные аборигены ещё в утробе матери ощущают нехватку некоего фермента, который называется «альфа-редуктаза». Это биокатализатор, отвечающий за преобразование тестостерона в дигидротестостерон. Не буду утомлять вас лекциями, потом можете более подробно прочитать об этом в путеводителе или спросить у меня. Скажу только, что все дети рождаются и до полового созревания остаются здесь как бы... бесполыми. Если такому подростку в момент вторичного выброса тестостерона ввести фермент, то он сформируется в мужчину. Если оставить всё, как есть, то организм созреет по женскому типу. Но на Бледе есть и третий вариант развития событий. Всё дело в веществе, которым учёные Бледа могут по праву гордиться. Они вывели фермент, который тормозит любое гендерное развитие. То есть подросток, которому ввели вакцину «Антиальфа», на всю жизнь остается бесполым.

— О Боже! — как-то особенно прочувственно выкрикнул кто-то из толпы туристов, и Лив вздрогнула, вырванная этим вскриком из своего тяжелого полусна. Надо же, кто-то слушал очень внимательно...

— Какой ужас! — опять выкрикнул все тот же женский голос. — Это же эксперименты над людьми...

— Не переживайте, — успокоил гид, которому, видимо, периодически приходилось умиротворять особо милосердных туристов. — Жизнь андрогина без страстей имеет свои привлекательные стороны. И на этом держится экономика региона. Огромный, и, честно сказать, единственный завод имеет свой, так называемый, инкубатор, откуда берёт необходимое количество работников в свои цеха. Они свободны от любовных переживаний, излишнего соперничества, изматывающей и непродуктивной ревности, а так же не страдают от болезней, связанных с половой физиологией и нервными клетками. Эти люди практически не болеют, разве что гриппом или очень редко у них случаются приступы аппендицита. Андрогины спокойны, очень работоспособны и не доставляют неожиданных проблем работодателям.

— А что производит этот завод? — раздался из туристической толпы ещё один, на этот раз мужской, солидный, лишенный эмоций голос.

Лив вся обратилась во внимание.

— Всё, — гид развел руками. — От предметов первой необходимости, включая питание для всего региона, до фермента, делящего народонаселение на работников и воспроизводителей.

— То есть институт брака здесь всё-таки существует? — Лив сначала услышала свой голос, а потом поняла, что это она спрашивает у гида. Проводник добродушно кивнул:

— Не в том виде, к какому мы привыкли. Здесь тоже всё подчинено контролю. Лаборанты высчитывают необходимое количество женщин и мужчин для демографического равновесия. Когда дети входят в возраст лет десяти (у кого созревание идёт чуть раньше, у кого чуть позже), в зависимости от необходимости, одних отбирают, как будущих самок, другим вводят мужской фермент. Положительный.

— Остальные?