Этот мир придуман не нами (СИ)

Слова о присяге успокоили и обнадежили легионеров. Вскоре на крыльцо вышла делегация из пяти офицеров в цветах девятого легиона. Я поклонилась им уважительным поклоном, а Шурр ударил кулаком в грудь.

— Это Трруд, начальник дворцовой стражи. С ним вы обсудите процедуру принятия присяги и выбор нового римма. А это — дворцовый лекарь. Его задача — проследить, правильные ли слова были сказаны, и верно ли были поняты.

Дядя Трруд приветствовал легионеров ударом кулака в грудь и четким кивком. Все пятеро ответили на приветствие. Я успокоилась. Теперь внезапного нападения можно не опасаться.

Слуги вынесли ковер и расстелили прямо на брусчатке перед ступенями лестницы. За ковром последовали подушки и низенький деловой столик. Бокалы, вино и рикт — все как полагается. И, конечно, никто не притронулся ни к рикту, ни к вину.

Только я подумала, что, сидя за спиной дяди, не дотянусь лучом резака до бунтарей, как дядя посадил меня рядом с собой.

— Это Миу. Доверенная рабыня двух Владык, их голос и воля, — представил он меня. Я ударила кулаком в грудь и коротко, по-военному кивнула. Ох, доиграюсь…

— Как здоровье Владыки? Доходят слухи, он был ранен, — взял слово старший офицер бунтарей.

— Дважды ранен. Копьем в спину во дворце и кинжалом в бок пару дней назад. Сейчас поправляется. Сегодня я был вызван в его резиденцию для получения последних инструкций. Расстался с Владыкой полстражи назад.

— Серьезны ли его ранения?

— Спросите лекаря, — переадресовал вопрос дядя.

— Копье повредило два ребра. Это болезненно, но не опасно. Рана от кинжала в правом боку — два пальца выше, и это был бы смертельный удар. Но все обошлось очень удачно. Если б рана была опасной, я сейчас дежурил бы у постели больного, а не беседовал с вами.

И так — долго-долго. Дядя Трруд и бунтари осторожно прощупывали друг друга. Каждое слово сверяли с тем, что был известно им по слухам раньше. Я вспомнила, как вчера несостоявшийся Владыка за долю стражи выкачал из меня все, что хотел знать, и смутилась.

— Что тебя смутило, рабыня? — тут же углядел глава бунтарей.

— Рабыне очень стыдно… Если б рабыня умела так говорить, как вы, вчера не пролилась бы кровь. Рабыня сумела бы договориться с легионерами, ей не пришлось бы защищаться. Рабыня очень виновата…

— Так это была ты, — от холода в его голосе могло бы замерзнуть вино в бокалах. — Ночью тоже была ты?

— Нет, ночью не я. Я как раз хотела предупредить, что им нельзя оставаться на ночь во Дворце. Но они не послушались, и вот… — затараторила я, прижимая руки к груди.

— Кто же был ночью?

— Понимаете, госпожа Марта — ночная тень. У нее есть ученики. Ученикам надо тренироваться, оттачивать мастерство. Легионеры, которые напали на оазис, кончились, и ученики перешли на тех, которые во дворце. Если они не примут присягу, они тоже скоро кончатся, и тогда… останетесь только вы. А тут еще верные Владыке легионы на подходе. Ученики будут торопиться, — выложила я легенду и замолчала, хлопая глазами.

— Сколько у Марты учеников? — прорычал главный.

— Мне не велено говорить. Но мало, совсем мало. Меньше, чем пальцев на руке.

— На сколько меньше?

— Миу, молчи. А ты, уважаемый, не настаивай. Она же рабыня. Прикажешь — скажет. Сначала скажет, а потом убьет всех, кто слышал, — мягким голосом пообещал дядя Трруд.

Легионеры извинились и ушли в дом совещаться. Им было о чем подумать. Если у четырех учеников ночной тени за несколько дней "кончились" триста пятьдесят хорошо обученных легионеров…

— Миу, ты молодчина! Просто кусок золота! — услышала я в ошейнике голос хозяина. Линда когда-то объясняла мне, что цвет тут ни причем. Если кого-то сравнивают с драгоценным металлом — это похвала. Попыталась прикинуть, сколько стоит куча золотых монет с меня весом. Получилось очень много!

Вернулись бунтари.

— Мы готовы дать присягу Владыке, если он лично подтвердит ваши слова, — произнес главный.

— И не надейтесь! — воскликнул лекарь. — Я запретил ему вставать неделю! И поклялся, что не буду его лечить, если он опять нарушит мой запрет. Хватит с нас первого раза!

— Мы можем посетить Владыку в его резиденции.

— И узнать, где она находится… Исключено! Это тайная резиденция, — отрезал дядя Трруд.

— Тогда как же быть?

— Вы можете принести присягу мне в присутствии Главы Службы закона и порядка. А можете не приносить присягу. Тогда скоро в Столицу войдут легионы.

— Миу, твое слово! — прозвучал в ошейнике голос Стаса. — То самое!

Я вздохнула поглубже, выпрямила спину, закрыла глаза, постаралась сделать голос мужским, грубым.

— Воины! Сейчас моими устами говорит Владыка иноземцев. Вы пришли в Столицу связанные присягой, вы выполняли приказ. Вашей целью было убить Владыку, и посадить на его трон нового. Но Владыка жив, а ваш римм, наоборот, мертв. Его смерть освободила вас от присяги. В эту минуту вы стоите перед выбором — остаться верными трону и воинскому долгу, или превратиться в изменников. Решайте!

Несколько вздохов царила тишина. Осторожно открыла один глаз, потом другой, оглядела испуганные лица, сжалась, прижав локти к бокам, и обернулась к дяде Трруду.