Этот мир твой (СИ)

– Ящик патронов я вам не дам, не положено. Но если вы, молодой человек, так настаиваете, могу дать вам ещё попытку. Правда тогда результат текущей попытки придётся аннулировать. Со всеми баллами, включая бонус за быстрое прохождение полосы. Так сколько вам надо патронов?

Инструктор развлекался, двое его коллег негромко засмеялись, оценив шутку. Вячеслав пожал плечами: на баллы ему было плевать, а уходить с полигона с таким отвратительным результатом просто нельзя.

– Хотя бы два магазина. Один на пристрелку, второй на стрельбу. А баллы… Да какая разница?

Инструкторы переглянулись, шутка зашла немного далеко. Но то ли были какие-то причины, то ли желание поставить наглого сопляка на место перевесило.

– Хорошо. Держите. Ваши баллы аннулированы.

Остальные парни смотрели на Вячеслава как на идиота, да и во взгляде инструкторов проглядывало неприкрытое «дурак». Вячеслав, заняв огневую позицию, выбросил всё это из головы. Сейчас для него существуют только три вещи: руки, автомат и мишень.

– Готов!

– Мишень!

Автомат затрещал одиночными «трах-тах-тах». В этот раз Вячеслав не торопился, тщательно изучая особенности поведения оружия. Закончив, он сменил магазин.

– Готов!

– Мишень!

Третий магазин он отстрелял как положено. Закончив, вернул автомат:

– Благодарю вас, – машинально сделал поклон ученика сенсею.

– Вас устраивает, молодой человек? – голос инструктора сейчас звучал очень задумчиво, там не было и тени насмешки.

– Если дозволите, считаю его удовлетворительным, хоть и недостаточным, – ещё один вежливый поклон. – Разрешите идти?

– Идите.

Вячеслав пошёл обратно, мысленно над собой похохатывая. Вот ведь, сколько месяцев потом жил в Каменногорске – а стоило оказаться на учебном полигоне, как мгновенно из памяти всплыли все привычки и традиции Токийского учебного центра. Поблагодарил сенсея после окончания тренировки по всем правилам, даже на мгновение не задумавшись, что он делает. И сообразил, как странно его поведение выглядит со стороны, только уже на обратной дороге.

Вернувшись к одноклассникам, Вячеслав демонстративно встал отдельно от всех, намекая – общаться он сейчас не желает в принципе. Заодно как бы случайно и само собой на обратной дороге вышло, что занял он место рядом с Варей. А дальше накатил новый приступ робости. Вроде бы надо пользоваться моментом и поговорить. Но девушка молчала, и у Вячеслава руки-ноги онемели и горло перехватило. Оставалось млеть от восторга просто оттого, что Варя сидит на соседнем кресле. Лишь когда они уже почти приехали, он набрался смелости спросить:

– Завтра на дискотеку идёшь?

– А ты сам?

– Если ты придёшь – я тоже пойду, – кажется, он на этих словах чуть покраснел. – Если не пойдёшь, то мне там неинтересно. Вот мой номер, позвони, если пойдёшь, – он сунул ей в руки листок. Дальше смолк, придавленный собственной наглостью. И страхом.

– Хорошо.

С автобуса домой Вячеслав бежал окрылённый, всю дорогу убеждая себя: пусть она не сказала «да», но и не отказалась. И вернулся как раз в разгар очередного скандала матери с отцом. Аж вздрогнул: даже слова и интонации матери были похожи на октябрь.

– Это, между прочим, и твой ребёнок тоже! И ты обязан его забирать хотя бы изредка. С ума сошёл. Мне на неделю надо уехать. Тебя это не касается. Да, мне надо уехать по своим личным делам, и я всё равно уеду. С ума сошёл? Он же не сможет столько один. Будет это на твоей совести. И вообще по решению су…

Дальше Вячеслав слушать не стал. Подошёл к матери, выхватил у неё телефон, и пока она от такой наглости ненадолго потеряла дар речи, сказал:

– Пап, алло. Это я. Не беспокойся, я не приеду. Да, не вижу смысла мотаться к восьми на метро через полгорода, а вечером обратно. Нет, я в состоянии прожить один. Не маленький. Да, этот вопрос я беру на себя и всё улажу. Всё, счастливо, – и повесил трубку.

– Вячик, да ты что себе позволяешь?! – мать на глазах начала наливаться яростью.

– Ты сама много раз говорила, что ты человек взрослый, у тебя своя жизнь, и нас она не касается. Тебе надо? Езжай. Не хочешь? Не езжай. Но меня в это не вмешивай. Отца тоже не дёргай. И да, мне туда ездить и видеть его недовольную рожу нет вообще никакого резона. Мне и здесь хорошо.

– Да как ты смеешь?! Я ночами не спала, столько сил в тебя вложила, неблагодарный!

– Вот, благодарю. Спасибо большое. И не переживай, до восемнадцати осталось совсем недолго, а дальше смело можешь меня отсюда вытурить и жить своей жизнью, соседи на такое ничего плохого не подумают. Может, похвалят, наоборот. А до этого предлагаю жить мирно. Не мешая друг другу.

Вячеслав развернулся, ушёл в свою комнату и захлопнул дверь, демонстрируя, что продолжать разговор не намерен. На всякий случай заблокировал ручку двери стулом, раз уж защёлки не предусмотрено. Мать, очнувшись от шока, тут же ручку яростно задёргала, но сообразив, в чём дело, орать сквозь дверь не стала.