Этот мир твой (СИ)

Самая старая газета была две тысячи шестого года и по большому счёту не отличалась от привычных газет родного мира. Даже попалась какая-то околоаналитическая статья как бы эксперта, в которой тот убедительно доказывал, что сразу после окончания работы над Планетарным щитом все страны мира обязаны продолжить сотрудничество и заняться зачисткой городов, попавших под атаку свегов в Первую волну. Рисунок к статье был изначально плохого качества и расплылся со временем, но Вячеслав примерно сумел понять, что тогда удар инопланетяне нанесли по атлантическому побережью США, стёрли часть Японии, Китая и Кореи, а также зацепили кусок России до Вологды и часть Прибалтики, Белоруссии, Польши. В газетах за две тысячи седьмой было немало хвалебных статей про отражение Второй волны и успех Планетарного щита. Если сопоставить интервал в три года, получалось, что в две тысячи десятом было третье нападение, после которого всё пошло наперекосяк?

Закончив разбирать газеты и обдумывать их, Вячеслав рискнул обратиться к доктору. Немногословный и солидный, как оказалось, действительно коренной немец, он казался более надёжным и подходящим источником информации, чем Подкова, рядом с которым парень чувствовал себя «информационным китом»: требовалось прослушать и отфильтровать тонны разных баек, прежде чем получишь хоть крохи полезного.

– Вернер Франкович, а разрешите ещё вопрос? Я так понимаю, в четвёртом году напали первый раз, я тогда и заснул. Потом в седьмом, но там мы отбились. А что случилось в десятом? Третья атака?

Врач отпрянул, как будто Вячеслав влепил ему пощёчину. Всегда уравновешенный и жизнерадостный, сейчас он словно получил удар в живот, сдулся и бесцветным голосом ответил:

– У военных спросишь, они лучше объяснят, – и отошёл в дальний угол, пока не начался закат – перебрать аптечку.

– Дурак ты, – укоризненно сказал Подкова. – Сын у него был, года на два младше тебя. Он из Кёльна, а в десятом свеги Европу под ноль зачистили. Вернер как-то чудом уцелел, а семья так и сгинула. Наверняка там ещё живы, – он ткнул пальцем вверх, – но это уже не люди.

– Я же не знал, – пролепетал Вячеслав.

Подкова отвернулся и тоже отошёл. И до самого вечера не захотел общаться с пленником больше необходимого минимума.

Утром следующего дня, как раз когда отряд только закончил завтрак и готовился к выходу, Вячеслав собрался подойти и извиниться перед Вернером… Откуда-то с улицы раздался противный звук, будто царапают пенопласт. Люди мгновенно замерли вслушиваясь. Командир приказал:

– Ромео, наверх и посмотри.

Вернулся мужик бледный как мел, руки трясутся:

– Хана. Свеги на посадку идут, куда-то к Зимнему. Полная звезда идёт.

Все застыли, напоминая кукол, у которых закончился завод. И тут взревел Танкист:

– Кто как, а я без боя не сдамся!

Командир на этом словно ожил, начал отдавать приказы, за ним ожили и остальные:

– К Ломоносова, занимаем позиции там. Танкист, берёшь пулемёт и пацана, на тебе мост. Мину тоже поставите сразу. Вернер, готовь ампулы с успокоительным, ты с ними. Как мы побежим, прикроете нас, дальше взрываем мост… Может, кто и уцелеет. Подкова, хватай рацию. Как транспорт сядет – сигналишь воякам, куда он сел. Хоть отомстят, если что.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – пробасил Танкист, одновременно доставая пулемёт. – Пацан. Давай сюда. Значит так, хватаешь патроны, вот они, и за мной. Как стрелять, объясню на месте.

Вячеслав повиновался без возражений. Слова Подковы «но это уже не люди» как-то не вдохновляли. Сколько угодно можно рассуждать, что здесь не его война, и драться он не станет – сейчас или они все выберутся, или все попадут к этим самым свегам. Но если заманить инсектов к скверу Ломоносова, дальше перебежать по мосту, задержать врага пулемётным огнём… Что стрелок совсем неопытный, роботы сообразят, но даже крошечной заминки хватит успеть подорвать за собой мост через Фонтанку. А дальше, пока инсекты ищут обходной путь, бежать навстречу военным и молиться.

Когда они выскочили на улицу, Вячеслав принялся крутить головой в поисках врагов, но, видимо, дома загораживали. Все как раз успели пробежать половину пути до сквера Ломоносова, когда в небе что-то загрохотало и показалась новая точка.

– Не может быть! Защитники! С Ирландской зоны.

– Пали сигнал, что мы здесь, – приказал командир, и тут же Ромео зажёг сигнальный факел, густо задымивший оранжевым, кто-то вдобавок пустил в небо три оранжевые ракеты.

– Он один всего… а их пятеро. Не рискнёт… – голос прозвучал неуверенно.

– Так защитник же… – ответ прозвучал ещё неуверенней, хотя и с надеждой.