Этот мужчина (ЛП)

— О, не возможно, а точно. — Он приподнимает меня и губами прижимается к горлу, затем, кружа языком, прокладывает путь до щеки. Я пропускаю сквозь пальцы его мягкие волосы и выдыхаю весь воздух. Замечательно. Мы снова друзья.

Дверь кабинета распахивается, и Джесси прижимает меня к груди, чтобы защитить — и чтобы спрятать.

— О, извините.

— Ради всего святого, Сара! Стучи! — орет он.

Я втайне рада тому, каким тоном он с ней разговаривает. Может я и лежу полуголая у него на столе, но Джесси прекрасно меня закрывает. Не отпуская меня, он чуть поворачивается, чтобы осадить Сару грозным взглядом. Я вижу ее в дверях. Она в красном платье в тон красным губам, и реакция на ее кислой физиономии столь же очевидна, как и то, что у нее ненастоящие сиськи.

— Что, наконец-то надел на нее кожу? — интересуется она с коварной улыбкой, после чего, хлопнув дверью, уходит. Джесси в отчаянии закатывает глаза. Не думаю, что кто-либо до нее вызывал у меня столь сильную неприязнь.

— Что она имела в виду? — спрашиваю я, чувствуя себя жертвой их личной шутки.

— Ничего. Не обращай на нее внимания. Она пыталась пошутить, — ворчит он. Его настроение резко изменилось.

Что ж, лично мне она вовсе не кажется остроумной, но его сжатый ответ намекает, что мне не следует развивать эту тему. Проклятье, мне хочется, чтобы он закончил то, что начал.

Меня поднимают со стола и ставят на ноги. Вставив мои груди в чашечки лифчика, Джесси начинает застегивать мою рубашку и натягивать брюки. Я буду в полнейшем беспорядке. Он ставит у моих ног балетки и, пока я, стараясь выглядеть более презентабельно, заправляю рубашку, усаживается в огромное вращающееся кресло из коричневой кожи. Он молчит. Положив локти на подлокотники и прижав кончики пальцев к губам, задумчиво наблюдает за тем, как я заканчиваю приводить себя в порядок.

— Что? — спрашиваю. Он глубоко ушел в свои мысли. О чем он задумался?

— Ничего. Ты голодна?

Я пожимаю плечами.

— Чуток.

Улыбка трогает уголок его губ.

— Чуток, — повторяет он. — Здесь вкусный бифштекс. Хочешь? — Я киваю. Да, немного бифштекса вполне подойдет. Он берет стационарный телефон и набирает несколько цифр. — Ава хотела бы бифштекс. — Он зажимает трубку между плечом и щекой. — Какую предпочитаешь прожарку?

— Среднюю, пожалуйста.

Он возвращается к телефону.

— Средней прожарки, с молодым картофелем и салатом. — Он смотрит на меня, подняв брови. Я снова киваю. — В мой кабинет... и принеси вина... «зинфандель». Все... да... спасибо. — Он кладет трубку и снова набирает номер. — Джон... да... я готов, дело за тобой. — Вешает трубку, затем опять поднимает. — Сара... нормально, не волнуйся. Принеси мне последние цифры по посещаемости. — Вновь кладет трубку. — Садись. — Он показывает на диван возле окна.

Ладно, у меня опять возникает то неприятное чувство, небольшой аппетит быстро тает. Черт возьми, ненавижу сюда приходить.

— Я могу уйти, если ты занят.

Он хмурится, бросает на меня вопросительный взгляд.

— Нет, садись.

Я устраиваюсь на мягкой коричневой коже дивана. Мне неловко и неудобно. Чувствуя себя лишней, я от нечего делать смотрю, как Джесси просматривает кипы бумаг и ставит то тут, то там подписи. Он полностью поглощен этим занятием. Время от времени он поднимает взгляд на меня и ободряюще улыбается, но это не облегчает мой дискомфорт. Я хочу уйти.

Через двадцать минут — все это время я бездельничала и желала, чтобы он поторопился — в дверь стучат, и Джесси разрешает войти. Входит Пит с подносом и следует по указанию Джесси ко мне.

— Спасибо, Пит. — Я улыбаюсь, когда Пит ставит передо мной поднос и протягивает столовые приборы, завернутые в белую тканевую салфетку.

— Открыть ваше вино?

— Нет, — качаю головой. – Я сама.

Он кивает и бесшумно уходит.

Я снимаю крышку с тарелки, и в ноздри, возвращая мне аппетит, проникает восхитительный аромат. Развернув приборы, нанизываю на вилку салат, самый яркий из всех мною виденных: в нем перцы всех цветов, красный лук и дюжина разновидностей листьев салата, пропитанных маслом. Могу съесть его весь. Он замечательный.

Скрестив ноги, я ставлю поднос на колени и нарезаю бифштекс, пробую кусочек и удовлетворенно мурлычу. Готовят в «Поместье» отменно.

— Вкусно?

Джесси кладет подбородок мне на плечо.

— Очень, — бормочу я, не отрываясь от бифштекса. — Хочешь попробовать?

Кивнув, он открывает рот. Я отрезаю кусочек бифштекса и протягиваю ему через плечо.

— М-м-м, очень вкусно, — говорит он, жуя.

— Еще? — спрашиваю я. Он благодарно распахивает глаза, поэтому я отрезаю еще кусочек и снова протягиваю через плечо, а он, не сводя с меня глаз, обхватывает вилку своими чувственными губами и медленно снимает бифштекс. Я не могу сдержать широкой улыбки. Его глаза сверкают от удовольствия, и, жуя, он изо всех сил старается не улыбаться. Он кладет руки на мои плечи и лицом утыкается в шею. Игриво покусывает ее.

— Ты вкуснее.