Этот неподражаемый Дживс

Немного погодя леди Уикеммерсли подала сигнал, и дамы очистили помещение. Я хотел поговорить с Бинго, но мне не удалось, а когда мы перешли в гостиную, он куда-то исчез. В конце концов я нашел Бинго в его комнате: он валялся на кровати, задрав ноги на спинку, и курил. На покрывале рядом с ним лежал блокнот.

– Здорово, бездельник.

– Привет, Берти, – унылым тоном отозвался Бинго.

– Я и не подозревал, что ты окопался в Твинг-Холле. Стало быть, дядя перекрыл тебе кислород после заварушки в Гудвуде? Пришлось наняться в гувернеры?

– Верно, – лаконично подтвердил Бинго.

– Мог хотя бы сообщить свой адрес.

Он мрачно нахмурился:

– Я нарочно никому не сказал. Хотелось от всех спрятаться. Сказать по правде, Берти, мне было очень паршиво. Солнце померкло…

– Странно. А в Лондоне стояла дивная погода.

– …птицы умолкли…

– Какие птицы?

– Черт подери, не все ли равно какие! – с раздражением воскликнул Бинго. – Просто птицы. Местные пернатые твари. Может, мне еще выписать для тебя их латинские названия? Признаюсь, Берти, это был страшный удар.

– Что за удар? – Я не поспевал за извивами его мысли.

– Я говорю о гнусном предательстве Шарлотты.

– А, ну да! – Бесчисленные любовные истории Бинго перепутались у меня в голове, и я совсем забыл про эту особу. Ну конечно! Шарлотта Корде Роуботем! После скандала в Гудвуде она оставила его с носом и ушла к товарищу Бату.

– Я пережил адские муки. Впрочем, в последнее время я немного… э-э-э… утешился. Послушай, Берти, а как здесь оказался ты? Я не знал, что ты знаком с владельцами Твинг-Холла.

– Я? Да я их знаю с детства.

Бинго с громким стуком сбросил ноги со спинки кровати:

– Ты хочешь сказать, что давно знаком с леди Синтией?

– Конечно. Мне еще семи лет не было, когда мы повстречались.

– Ну и ну! – воскликнул он и в первый раз в жизни взглянул на меня чуть ли не с уважением. Он даже поперхнулся дымом от волнения. – Я люблю эту девушку, Берти, – прокашлявшись, объявил он.

– Что ж, она очень славная.

Он бросил на меня гневный взгляд:

– Как ты можешь говорить о ней таким обыденным тоном! Она – ангел. Ангел! Она ничего не говорила про меня во время обеда?

– Говорила.

– И что же она сказала?

– Я запомнил одну ее фразу. Она сказала, что считает тебя красавцем.

Бинго в экстазе закрыл глаза. Потом взял в руки блокнот.

– А теперь проваливай, старина, будь другом, – сказал он, и лицо его приняло отсутствующее выражение. – Мне нужно кое-что написать.

– Написать?

– Стихи, если тебе непременно нужно знать. Господи, я бы все отдал, – с горечью сказал Бинго, – чтобы ее звали не Синтия, а как-то иначе. Просто рехнешься, пока подберешь рифму. Как бы я развернулся, если бы ее звали Джейн!

На следующий день, когда за окном сияло раннее утро, а я еще лежал в постели, жмурясь от блеска солнечных лучей на туалетном столике, и поджидал Дживса с утренним чаем, что-то тяжелое плюхнулось мне на ноги и голос Бинго оскорбил мой слух. Бездельник, как видно, поднялся пи свет ни заря.

– Выметайся, – сказал я. – Оставь меня в покое. Я не в состоянии никого видеть, пока не выпью чаю.

– Если Синтия смеется, – сказал Бинго, – голубеют небеса; как алмаз, блестит роса; вторит соловьиной трели свист пастушеской свирели, если Синтия смеется. – Он откашлялся и переключился на вторую передачу: – Если Синтия грустит…

– Что за чушь ты несешь?

– Это стихотворение, я написал его прошлой ночью для Синтии. Хочешь послушать дальше?

– Не хочу!

– Не хочешь?

– Нет. Я еще не пил чай.

В эту секунду вошел Дживс, и я с радостным криком принял из его рук чашку с животворным напитком. После нескольких глотков я взглянул на окружающий мир более благосклонно. Даже Бинго уже не так сильно осквернял пейзаж. После первой чашки я ощутил себя другим человеком и не только позволил дурню дочитать до конца его чертову ахинею, но даже раскритиковал рифмовку четвертой строчки пятого стиха. Мы все еще препирались но этому поводу, когда дверь распахнулась и в комнату ввалились Клод и Юстас. Вот что меня убивает в сельских нравах: в такую несусветную рань жизнь в доме уже бьет ключом. Мне доводилось гостить в загородных домах, где хозяева регулярно вторгались в мои безгрешные сны в шесть тридцать утра и предлагали сбегать на озеро искупаться. Слава богу, что в Твинг-Холле меня хорошо знают и дают спокойно позавтракать в постели.

Близнецы явно были рады меня видеть.

– Берти, старичок! – воскликнул Клод.

– Молодчина! – воскликнул Юстас. – Преподобный сказал нам, что ты приехал. Так и знал, что мое письмо тебя расшевелит.

– Можешь всегда смело ставить на Берти, – сказал Клод. – Спортсмен до мозга костей. Ну как, Бинго тебе уже все рассказал?

– Ни единого слова. Он…

– Мы обсуждали другую тему, – поспешно перебил меня Бинго.

Клод ухватил с подноса последний кусок хлеба с маслом, а Юстас налил себе чашку чая.