Этот неподражаемый Дживс

– Хочу представить вам моего племянника, Берти Вустера, – сказала тетя Агата. – Он только что приехал. Решил сделать мне сюрприз. Я понятия не имела, что он собирается в Ровиль.

Я затравленно взглянул на парочку, чувствуя себя точно кот, попавший на псарню. Знаете, такое чувство, что тебя загнали в угол. Внутренний голос нашептывал мне, что Бертраму все это совершенно ни к чему.

Брат оказался кругленьким коротышкой с овечьим лицом. От него за версту веяло благостностью, он носил пенсне и пасторский воротничок – ну, такой, с застежкой сзади.

– Добро пожаловать в Ровиль, мистер Вустер, – сказал он.

– Ах, Сидней! – воскликнула девушка. – Ты не находишь, что мистер Вустер как две капли воды похож на каноника Бленкинсопа, который читал проповедьу нас в Чипли на прошлую Пасху?

– В самом деле! Просто поразительное сходство! Они вытаращили на меня глаза, словно я был диковинным экспонатом за музейной витриной, а я, в свою очередь, уставился на них и разглядел барышню во всех деталях. Вне всякого сомнения, она разительно отличалась от тех представительниц слабого пола, которых тетя Агата назвала современными бойкими лондонскими девицами. Никаких тебе коротких стрижек и сигарет. Мне в жизни не приходилось встречать столь благопристойной – не могу подобрать иного слова – внешности. Простое платье, волосы гладко зачесаны, выражение лица кроткое, почти ангельское. Я не претендую на лавры Шерлока Холмса, но, как только я ее увидел, я тотчас сказал себе: «Эта барышня играет на органе в сельской церкви».

Мы вдоволь попялились друг на дружку, пощебетали о том о еем, и я слинял. Но перед этим вынужден был пообещать после обеда прокатиться на автомобиле вместе с девицей и ее братцем. И мысль о предстоящей прогулке нагнала на меня такую тоску, что я решил хоть как-то поднять настроение. Я отправился в номер, достал из чемодана шелковый кушак и обмотал его вокруг талии. Когда я повернулся, Дживс шарахнулся от меня, точно дикий мустанг от грузового автомобиля.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он, отчего-то понизив голос до шепота. – Вы ведь не собираетесь появиться на людях в таком виде?

– Вы это про кушак? – спросил я непринужденным благодушным тоном, делая вид, что не замечаю застывшего на его лице ужаса. – Да, думаю пройтись.

– Я бы вам не советовал этого делать, сэр, ни в коем случае не советовал.

– А что такое?

– Непозволительно кричащий цвет, сэр, слишком бросается в глаза.

На этот раз я отважился дать Дживсу отпор. Никто лучше меня не знает, что он гений и все такое, но, черт побери, мне надоело вечно зависеть от чужого мнения. Нельзя быть рабом своего слуги. Кроме того, у меня было ужасное настроение, и кушак – единственное, что могло меня хоть немного утешить.

– Знаете, что я вам скажу, Дживс, – начал я. – Ваша беда в том, что вы замкнулись на ограниченном пространстве Британского архипелага. Мы не на Пиккадилли. На французском курорте требуется немного яркости и романтики. Не далее как сегодня утром я встретил в вестибюле джентльмена в костюме из желтого вельвета.

– И тем не менее, сэр…

– Дживс, – твердо сказал я. – Я так решил. У меня сегодня тоскливо на душе, мне нужно взбодриться. И вообще, чем это плохо? Мне кажется, этот кушак сюда так и просится. Он придает костюму испанский колорит. Этакий идальго Висенте-и-Бласко-и-как-то-там-еще. Молодой испанский гранд направляется на бой быков.

– Хорошо, сэр, – холодно ответил Джинс.

Терпеть не могу такие сцены. Если меня что-то может по-настоящему огорчить, так это размолвки в собственном доме; я чувствовал, что какое-то время мы с Дживсом будем в натянутых отношениях. Мало мне жуткой затеи тети Агаты насчет Алин Хемингуэй, теперь еще это… признаюсь, у меня возникло горькое чувство, что никто на свете меня не любит.

Автомобильная прогулка получилась, как я и ожидал, из рук вон. Пастор трещал без умолку ни о чем, девица любовалась пейзажем, а у меня от всего этого началась мигрень, зародившаяся в левой пятке и разыгрывавшаяся все сильнее по мере продвижения вверх. Я проковылял в свой номер, чтобы переодеться к ужину, чувствуя себя как лягушка, по которой прошлась борона. Если бы не стычка из-за кушака, я мог бы поплакаться Дживсу в жилетку и излить свои горести. Я все-таки не мог в одиночку пережить свалившиеся на мою голову несчастья.

– Послушайте, Дживс! – не выдержал я.

– Сэр?

– Плесните мне бренди с содовой, только покрепче.

– Да, сэр.

– Покрепче, Дживс. Поменьше содовой, побольше бренди.

– Хорошо, сэр.

Промочив горло, я почувствовал себя чуточку веселее.

– Дживс, – позвал я.

– Сэр?

– По-моему, я здорово влип, Дживс.

– В самом деле, сэр?

Я пристально на него взглянул. Вид у него был чертовски неприступный. Все еще дуется на меня.

– Вляпался по самые уши, – сказал я, засунув в карман врожденную гордость Вустеров и взывая к его дружеским чувствам. – Вы обратили внимание на барышню, которая здесь крутилась со своим братом-пастором?

– Мисс Хемингуэй? Да, сэр.

– Тетя Агата хочет, чтобы я на ней женился.

– В самом деле, сэр?

– Ну, что будем делать?

– Сэр?

– Я имею в виду – вы можете что-нибудь предложить?