Этот неподражаемый Дживз

- Мы родственные души, Берти, - сказал Клод. - Я пришёл к этому выводу с первой минуты, и чем больше думал, тем сильнее убеждался в своей правоте. Так иногда бывает, знаешь ли. Два сердца бьются в унисон, и так далее, и тому подобное. Короче говоря, я улизнул от Юстаса в Ватерлоо и вернулся. Я не могу уехать в Южную Африку и бросить здесь эту девушку. Само собой, я целиком за Империю и считаю, что колонии надо осваивать, и всё такое, но сам я этого сделать не смогу. В конце концов, - рассудительно произнёс он, - Южная Африка прекрасно до сих пор без меня обходилась, и я не понимаю, почему она должна развалиться, если я в неё не приеду.

- А что насчёт Ван Альстайна, или как его там? Он ведь вас ждёт.

- Хватит с него Юстаса. Обойдётся. Юстас надёжный парень, и наверняка станет каким-нибудь магнатом. Я с интересом буду следить за его карьерой. А сейчас ты должен извинить меня, Берти. Я хочу разыскать Дживза и попросить приготовить мне один из его чудо-коктейлей. Не понимаю почему, но у меня с утра немного болит голова.

И хотите верьте, хотите нет, не успела дверь за ним закрыться, как в спальню ввалился Юстас, сияя как медный таз. Меня чуть не вытошнило от его радостной физиономии.

- Святые угодники! - простонал я.

Юстас захихикал.

- Я умница, Берти, просто умница! - сообщил он. - Мне, конечно, жаль беднягу Клода, но у меня не было выбора. Я смылся от него в Ватерлоо и вернулся сюда на такси. Должно быть, несчастный дурачок до сих пор гадает, куда я подевался. Такова жизнь. Если ты действительно хотел, чтобы я отправился в Южную Африку, тебе не следовало знакомить меня с мисс Вардур. Я ничего не стану от тебя скрывать, Берти, - сказал Юстас, усаживаясь мне на ноги. - Я не из тех, кто влюбляется в первую встречную. Если ты думаешь обо мне как о волевом, скрытном мужчине, ты не ошибаешься. Но когда я встретил свою половинку, я не стал рассусоливать:

- О, боже! Ты тоже влюбился в Марион Вардур?

- Тоже? Что значит "тоже"?

Только я собрался рассказать ему о Клоде, как тот появился в спальне собственной персоной, свеженький как огурчик. Коктейли Дживза оказывают мгновенное действие на кого угодно, за исключением, пожалуй, египетских мумий. То ли тут дело в уорчестерширском соусе, то ли в чём ещё, но я не знаю лучшего лекарства от похмелья. Клод ожил, как увядший цветок после поливки, но он чуть было не вернулся в прежнее состояние, когда увидел близнеца-брата, смотревшего на него с отвисшей челюстью поверх спинки кровати.

- Какого ладана ты здесь делаешь? - спросил он.

- Какого ладана ты здесь делаешь? -. не остался в долгу Юстас.

- Ты вернулся, чтобы навязать своё мерзкое общество мисс Вардур?

- Так вот почему ты вернулся?

Они перекинулись ещё несколькими фразами в том же роде, затем Клод сказал:

- Раз уж ты здесь, ничего не попишешь. Пусть победит достойнейший!

- Проклятье! - не выдержал я. - Что вы несёте? Где вы собираетесь жить, если останетесь в Лондоне?

- То есть как это где? - удивлённо спросил Юстас. - Естественно, у тебя.

- Где же ещё? - Клод недоумённо поднял брови.

- Ты ведь не станешь возражать, Берти? - сказал Юстас.

- Берти - настоящий друг, - убеждённо произнёс Клод.

- Олухи царя небесного! Допустим, тётя Агата узнает, что я вас спрятал, вместо того чтобы отправить в Южную Африку. Как вы думаете, что она со мной сделает?

- Что она с ним сделает? - спросил Клод Юстаса.

- О, Берти как-нибудь выкрутится, - ответил Юстас Клоду.

- Ну конечно! - Клод просиял. - Берти жутко изобретательный. Он обязательно выкрутится.

- Ещё бы он не выкрутился! - воскликнул Юстас. - У Берти ума палата.

Должно быть, нет такого человека, который, оглянувшись назад, не вспомнил бы какого-нибудь кошмарного эпизода из своей жизни. У некоторых деятелей если верить современным романам - вся жизнь - сплошной кошмар, но лично я, обладая большим постоянным доходом и прекрасным пищеварением, не могу пожаловаться, что часто попадаю в подобные переделки. Наверное, поэтому тот период запомнился мне так ярко. Все последующие дни после возвращения близнецов я чувствовал себя настолько отвратительно, что мои нервы, казалось, вылезли из тела и стали загибаться на концах, как нестриженые ногти. По сути дела я превратился в один обнажённый нерв. К тому же мы, Вустеры, честны, искренни и всё такое, и терпеть не можем обманывать своих ближних.

В течение двух-трёх дней всё было тихо-спокойно, а затем тётя Агата забежала ко мне, чтобы поболтать. Приди она на двадцать минут раньше, перед её взором предстали бы близнецы, уминающие яичницу с беконом. Она упала в кресло, и я понял, что обычная жизнерадостность ей изменила.

- Берти, - сказала она, - у меня неспокойно на душе.

У меня тоже было неспокойно на душе. Близнецы могли вернуться в любую минуту, а я не знал, сколько времени тётя Агата у меня проторчит.

- Меня мучает мысль, - продолжала она, - что я слишком сурово обошлась с Юстасом и Клодом.

- Это невозможно, - вырвалось у меня.

- Что ты имеешь в виду?