Этот несносный Лука

Ребекка оделась соответствующе: бархатное платье красного цвета, подчеркивающее ее стройную фигуру, черные шелковые чулки, изящные черные туфли. Сегодня вечером она распустила свои длинные густые волосы, и они красиво спадали по спине. Массивное золотое ожерелье и серьги — подарок Денверса — завершали картину.

— Неизвестно, кто будет на сегодняшнем вечере, — заметил Денвере по дороге. — В «Raditore» высказались осторожно: то ли президент, то ли его заместитель, то ли управляющий директор.

— Какое это имеет значение? — спросила она. Я знаю свою работу, и ничего не изменится, кто бы ни приехал.

— Правильно. Постарайся раскрутить этого человека. Должен сказать, выглядишь на все сто.

— Спасибо.

— Я горжусь тобой.

— Спасибо, — механически ответила она снова.

Автомобиль тихо скользил мимо ворот, вниз к дому. Когда они подъехали, Ребекку охватило странное чувство тревоги. Почему-то подумалось о том, как этот роскошный автомобиль похож на все остальные роскошные автомобили, в которых она когда-либо путешествовала, огромный шикарный дом — на все остальные в череде шикарных зданий, светских приемов и богатых мужчин, использующих ее обаяние. Неразличимая вереница, где одно похоже на другое.

Они вошли в дом, парадная дверь была открыта, хозяин вышел поприветствовать их доброжелательной улыбкой. Костюм Филипа Стейна от Savile, платье его жены «от кутюр». Как и все в их доме.

— Денвере, Ребекка, как замечательно, что вы пришли. Входите, прошу. Ребекка, вы выглядите прекрасно, как всегда, какое прекрасное платье…

Те же самые сотни раз произнесенные фразы похожими друг на друга людьми. И ее собственный ответ, похожий на прежние. Те же улыбки, тот же смех, та же пустота.

Филип Стейн прошептал ей:

— Сделайте это. Вы можете покорить его.

— Он здесь?

— Прибыл десять минут назад.

Все как прежде. Но сейчас тягостное чувство ушло, и Ребекка снова могла скользить по поверхности жизни, ничего не чувствуя и не думая.

Только так она могла жить теперь.

Всего лишь пара неприятных минут, и она снова в порядке.

В таком настроении она зашла в комнату, где увидела Луку Монтезе.

Наконец они устроились и могли планировать свадьбу.

— Дорогая, ты не будешь против скромной церемонии без великолепного свадебного платья?

Она захихикала:

— Я бы выглядела немного странно в великолепном свадебном платье и с семимесячной беременностью. И я не хочу суеты. Я хочу только тебя.

Они легли спать, Лука укрыл ее одеялом, затем встал перед ней на колени, взял Бекки за руки и заговорил с ней тихо и благоговейно, чего никогда не делал прежде:

— Послезавтра мы поженимся. Мы предстанем перед Господом и дадим священные обеты. Но ни один из них не будет столь священным, как тот, что я дам тебе сейчас. Я клянусь тебе, что мое сердце, моя любовь и вся моя жизнь принадлежат тебе, и так будет всегда.

Он произнес это как молитву.

— Ты слышишь? — твердил он. — Короткой или длинной будет моя жизнь, каждый ее миг будет прожит для тебя.

Потом Лука нежно погладил ее по круглому животику.

— И ты, малыш, знай, я буду всегда любить и защищать тебя. Ты будешь беззаботным и счастливым, потому что твои мама и папа любят тебя.

Бекки попыталась сказать что-нибудь в ответ, но ее душили слезы.

— О, Лука, — наконец произнесла она. — Если бы я могла сказать тебе…

— Тише, дорогая. Не говори мне ничего, я все прочел в твоем взгляде. — Лука взял ее лицо в свои руки и заглянул ей в глаза. — Ты всегда будешь со мной, как сейчас, — шептал он, целуя ее так, что сердце сладко замирало.

Бекки заснула в его объятиях той ночью и проснулась от его поцелуя рано утром. Лука собирался на работу быстрее, чем обычно, чтобы прийти домой пораньше и помочь ей с последними приготовлениями к свадьбе. Бекки провела весь день, убираясь в доме и проверяя, достаточно ли у них угощения и вина для гостей. Она поставила чайник на плиту, собираясь заварить чай, когда кто-то позвонил в дверь.

За дверью стоял Фрэнк. Бекки не испугалась отца, ведь срок ее беременности заставлял его смириться с неизбежным.

— Привет, папа.

— Привет, Бекки. Я могу войти?

Он прошел, не замечая ее внушительного живота. Если Фрэнку что-то не нравилось, он всегда делал вид, что этого не существует.

— Ты одна, как я посмотрю. Он уже бросил тебя, не так ли?

— Папа, сейчас три часа дня, Лука на работе, но он скоро придет.

— Да что ты говоришь?

Она всегда знала, что это будет трудно. Но она старалась.

— Я рада увидеть тебя…

— Думаю, ты сыта по горло всем этим.

— Нет. Это — моя жизнь. Посмотри на угощение и вино. Завтра мы с Лукой поженимся.

Он бросил на нее злой взгляд.

— Так вы еще не женаты? Хорошо, тогда я вовремя.

— У нас с Лукой будет ребенок, я выхожу за него замуж, — твердо произнесла она. — Разве ты не останешься на нашу свадьбу? Не выпьешь за наше здоровье? Не будешь нашим гостем?

Фрэнк посмотрел на нее с нежностью.

— Детка, ты живешь в придуманном мире. Доверься мне, я знаю, что лучше для тебя. Он обманул тебя.

— Папа…

— Я должен все исправить. Просто позволь мне заботиться о тебе. И все будет прекрасно, как только мы уедем домой.

— Мой дом здесь.