Этот несносный Лука

Неистово проклиная грозу и пожар, она встала на ноги, ища дрова при вспышке молнии, которая осветила их.

— Проклятье! — сказала она небесам; Взрыв грома заглушал ее.

— Вот именно! — раздался возле нее голос Луки. — Бекки, что ты делаешь здесь?

— А как ты думаешь, что я делаю? — запричитала она. — Танцую фанданго? Навес прогнулся, и дрова стали мокрыми, что ты скажешь на это?

— Ладно, я сам перенесу их! — закричал он в ответ. — Иди в дом и переоденься.

— Нет, нужно перенести дрова.

— Я займусь этим.

— В одиночку ты быстро не справишься. Дрова промокнут.

— Я сказал, что справлюсь сам.

— Лука, клянусь, говори что хочешь, я поступлю по-своему.

— Ты не будешь этого делать! — Лука чертыхнулся. — Пока мы спорим, они промокают.

— Тогда давай быстрее, — сказала она сквозь зубы и подхватила охапку дров прежде, чем он стал спорить снова.

Когда они перетащили четверть поленницы внутрь. Лука приказал:

— Хватит, этих дров тебе хватит на несколько дней, остальные мы сможем перенести и высушить позднее.

— Хорошо, — согласилась Бекки, довольная результатом. — Пойдем, тебе надо обсохнуть.

Хлюпая по воде, они пошли в дом. Проходя мимо фургона, Лука хлопнул открытой дверцей изо всех сил — он был разозлен.

Оказавшись в доме, Ребекка разожгла свечи, затем полезла в буфет, довольная, что припасла мягкие полотенца и два просторных халата. Она купила специально большие размеры, но Лука еле влез в один из них.

— Почему ты не позвонила мне? — спросил он, силясь запахнуться в халат.

— Я не беспомощная маленькая девочка.

— Только совсем неуклюжая, — проворчал он.

— О, перестань! — Она заставила его замолчать, накинув полотенце ему на голову.

Он появился из-под полотенца, взъерошенный и мокрый, похожий на мальчишку, посмотрел на нее осторожно.

— Ты не сердишься на меня?

— Нет, как я могу рассердиться на человека, который чинит мою крышу, — шутя сказала она. Найти хорошего строителя трудно.

Он усмехнулся.

— Мое единственное честное ремесло.

— Не будь так строг к себе, — сказала она спокойно.

Она думала, что он снова заведется, но он только взял полотенце и продолжил вытирать голову.

Она заварила чай и сделала бутерброды, и они поели в тишине. Лука казался утомленным и отстраненным, и она задумалась, не жалеет ли он, что затеял все это.

— Что с тобой случилось? — внезапно спросил он.

— О чем ты?

— Куда ты исчезла?

— Разве твои сыщики не сказали тебе?

— Они проследили тебя до Швейцарии, потом ты исчезла. Я предполагаю, ты так и планировала.

— Правильно. Я знала, что ты наймешь лучших, и они будут проверять авиалинии и паромы, все, где существует паспортный контроль. Так что я перешла швейцарско-итальянскую границу «неофициально».

Он удивился.

— Как?

Она улыбнулась.

— Не имеет значения.

— Так просто?

— Так просто. Затем я передвигалась только поездом или автобусом, потому что если бы взяла машину, то оставила бы след.

— Значит, вот откуда у тебя тот невероятный велосипед, стоящий на заднем дворе?

— Правильно. Я купила его за наличные. Никаких вопросов.

— Я должен был подумать об этом. Прежние хозяева этой рухляди, наверное, довольны, что избавились от нее до того, как она развалилась. Из чего сделана та штука, которая прикрепляется сзади?

— Ты имеешь в виду мой прицеп?

— То, что ты называешь прицепом.

— Я очень горжусь им, — сказала она с достоинством. — У меня было несколько коробок, которые я соединила. В небольшом сарае позади дома я нашла старую детскую коляску и сняла колеса.

Сожалею, что нанесла материальный ущерб.

— Не волнуйся, та детская коляска уже никому не нужна. Но зачем тебе прицеп?

— Я езжу в деревню за всем необходимым продукты, дрова и все такое.

— Ты возишь дрова в этой коробке?

— Однажды я нагрузила слишком много, и все развалилось. Мне пришлось вернуться домой за молотком и гвоздями, потом поехать обратно, соединить прицеп и привезти все, что осталось.

Увы, только дрова лежали там, где я оставила их.

— Конечно. Здесь честные люди. Но почему ты не попросила привозить тебе дрова?

— Тогда все бы наверняка знали, где я живу.

— А как же гостиницы, в которых ты останавливалась? Там требуют паспорт?

Она пожала плечами.

— У меня есть итальянское гражданство. Я ездила по всей стране, нигде не оставаясь надолго.

Лука глубоко вздохнул.

— Само коварство, ускользнула даже от меня.

— Неплохо, да? — дерзко улыбаясь, сказала она.

— Ты могла бы научить меня кое-чему, — усмехаясь, сказал он.

— Иногда я раздумывала, не остановиться ли на какое-то время на одном месте, — продолжала Ребекка. — Но я нигде не чувствовала себя как дома.

Поэтому все ехала и ехала…

— Пока не прибыла сюда… — Он не договорил, слова повисли в воздухе, но Бекки ничего не сказала.

Наконец он проговорил спокойно:

— Ты очень хотела убежать от меня, не так ли?

— Да, — сказала она просто.

Лука молчал, и она взглянула на него. Его лицо дрожало при свете свечи. Возможно, так казалось от тусклого освещения, но Бекки подумала, что никогда не видела такой невыносимой печали.

Он не отворачивался и не пробовал скрыть свои чувства. Просто молча сидел перед ней — такой беззащитный, каким не был никогда. Бекки не могла не заговорить с ним.