Этот Очень Дикий Запад отец и его сын

Артём с отчаянием понимает, что если фуры свернут сюда, ему придётся убить всех, кто в них едет. Иначе им с сыном останется не долго жить. Стоя за углом дома он напряжённо следит в бинокль за фургонами. Те не спеша катят по дороге. Вот первая подъезжает к повороту на ферму. Не дыша Артём ждёт.

Фура проезжает мимо. Выдох. К повороту подъезжает вторая. Что если она свернёт? Тогда даже если он расправится с её пассажирами, люди из первого фургона поднимут тревогу. Это будет ещё хуже, чем если бы к ферме свернули обе. От напряжения кажется, что сердце остановилось. Вторая фура проезжает мимо. Фух! Артём опустошённо опускается на корточки и неживым голосом говорит сыну:

- Возьми пустой мешок в сарае, я видел, там есть. Сорви с грядок все, какие сможешь, огурцы, повырывай лук и что там ещё есть. Кидай всё в мешок. Я буду грузить коней. Дождёмся, когда эти уедут подальше – двинем отсюда.

Через пол часа они уже ехали по полю опять на север, направляясь в сторону невысоких гор. Артём считал, что сейчас они должны находиться на «Орегонской тропе», стало быть двигаться на восток рискованно. Решил возвращаться в Монтану и пробираться к Атлантическому побережью через Дакоту. Перед отъездом была мысль поджечь дом. Но от неё отказался, чтобы не привлечь внимания и не выдать случившееся раньше времени. Рано или поздно убитых обнаружат. Но когда это произойдёт? Возможно не завтра и даже не послезавтра.

Артём достаёт спасший их Кольт и выбивает стреляные гильзы, бросая их в кусты. Из седельной сумки вынимает новые патроны, заряжает и убирает револьвер на место.

Вдруг Славка прерывает молчание:

- Зачем? – спрашивает он – Зачем ты это сделал?

Отец пристально смотрит на сына и переспрашивает:

- Зачем я убил детей?

- Да.

Вздохнув, начинает объяснять:

- Я сделал это по двум причинам. Первая и не главная: после гибели родителей, дети долго не проживут. Скорее всего они умерли бы этой зимой от голода. Здесь не социальное государство двадцать первого века. Здесь нет детских домов и интернатов. Здесь они никому не нужны. Шансов выжить без взрослых у них нет. Так-то мне они безразличны. О них должны заботиться их родители. Но есть вторая причина. И она для меня очень важная – он ещё раз посмотрел на сына и продолжил:

– Если б я их не убил, они бы рассказали всем, кто убил их родителей. И не важно, что мы защищались. Здесь мы чужаки. Нас здесь не будут слушать. Нас начнут разыскивать и преследовать все, кому не лень. И вояки, и шерифы, и бездельники, и охотники за головами. Любой встречный с удовольствием убьёт нас или выдаст. Даже если мы сможем ускользнуть отсюда, ориентировки на нас передадут по всей округе, по всей Американии. Рано или поздно, скорее рано, нас бы убили. И главное, за что? За то, что мы, защищаясь, застрелили людей, которые нас обрекали на смерть? Ведь мы им ничего плохого не сделали. Накормили по-людски за свой счёт, продукты то я оплатил. Они ели с нами, даже добавку просили. А потом они захотели поживиться за наш счёт, за наши жизни, да нашими вещами. Всё наше имущество взяли бы себе, для этих голодранцев это целое состояние, да ещё от вояк может быть премию бы получили. А что ждало нас? – спросил он мрачного сына.

- Меня бы, после издевательств, повесили. А тебя, если б не убили, выгнали бы без ничего. И остался бы ты в этом мире один-одинёшенек без средств к существованию. Чтобы не умереть с голоду, тебе пришлось бы батрачить. Например, устроиться на шахту. И вкалывал бы ты от зари до зари рабским трудом в антисанитарных условиях за гроши. Тут дикий капитализм. Ещё в прошлом десятилетии расцветало рабство. И детский труд тут ценится дешевле всего.

Славик уже другим взглядом посмотрел на отца и Артём понял, что сын слышит его. Он продолжил:

- Сколько бы ты в таких условиях смог протянуть? Полгода? Год? Два? А потом бы умер от тяжкой работы, плохого питания и болезней. Или тебя бы прирезал какой-нибудь оборванец в день зарплаты за твои жалкие гроши. Вот что нас ждало! И всё из-за подлой жадности этих людей! Они нас - ни меня, ни тебя не пожалели. Хотя мы им ничего плохого не делали. И я их не пожалел в ответ. Они на нас плевали, ни за что обрекая на смерть! И я на них плевал! Я никого первым не трогаю. Это они тронули нас. Я защищался. Они хотели гибели моего ребёнка! За это я убью их детей. Хоть сто! Хоть тысячу! Понял? Это враждебный мир. Здесь человек человеку не друг, товарищ и брат, а волк, предатель и враг! Кроме тебя у меня здесь никого нет. И я буду драться за тебя и за себя до самой распоследней капельки крови! Вот так! Всё! А дальше думай сам…

Вечером у костра, съев огурцы и лепёшки убитых им людей, он серьёзно разговаривал с сыном об этом мире, о их месте в нём, о своём будущем. Потом долго ворочался, пытался заснуть. Но перед мысленным взором вставали глаза той девочки, то живые и светлые, то потухшие и мёртвые. В конце концов Артём обматерил себя, приказал выбросить эту девочку из памяти, обнял спящего уже сына и,всё-таки сумел заснуть.