Этот прекрасный мир

Пролетая десять этажей
И минуя каждое окно,
Успевал он крикнуть для друзей:
"Всё идет покуда хорошо".

«Ох, постигла неприятность брата моего…»

Ох, постигла неприятность брата моего:
Кто-то красным помидором запустил в него.
Сочный плод бы кожу брата вряд ли повредил,
Только он нарочно в банку упакован был.

«Как тяжко думать, что мой брат…»

Как тяжко думать, что мой брат
Не ведает о том,
Что голова в одном конце,
А пара ног – в другом.

Джордж Байрон

«Приятно имя автора на книге…»

Приятно имя автора на книге,
Пусть даже содержанье книги – фиги.

Поле битвы

Смешалась груда мертвых и живых,
Голов без шлемов, старых, молодых;
Конь боевой, лишенный седока, —
В крови подпруги, стиснули бока;
А рядом воин раненный лежит —
Рука окровавленная дрожит.
В насмешку всем ручей вблизи течет
И отходящих в мир иной влечет:
Сияет светом солнечным поток
И манит умирающих глоток
Воды испить последний в жизни раз
И тем облегчить свой предсмертный час.
От крови стала красною земля,
Охвачены конвульсией тела.
Иссяк в борьбе за жизнь остаток сил,
Но счастья попытать кой-кто решил.
Свежа вода, и нечего терять,
Но больше не придется утолять
Им жажду: пьют, но ощущений нет;
Агония – и меркнет жизни свет.

Рим (фрагмент)

О, Рим! земля! вместилище души!
Сердцам осиротелым дать приют,
Империй мертвых мать, скорей спеши —
Несчастные спокойно отдохнут.
Страданья наши в чем? О, не сочти за труд,
Взгляни на кипарис, услышь совиный крик,
По тронам павшим проложи свой путь;
С агониею их несовместим твой лик.
Как хрупок мир – и это ты постиг.

Всё ради любви (фрагмент)

Известность в старости – забава лишь пустая,
В дни молодости слава ни к чему такая.
Когда нам двадцать два и в теле дух здоровый —
Любой букет желанней, чем венок лавровый.
Пусть даже окроплен росою мая —
На что нам мертвый лавр, коль голова седая?
Венки, короны прочь, уж не нужна забава;
Когда любовь прошла, не так желанна слава.

Одиночество гения Чайльд Гарольд, III, 45

Тот, кто идёт к вершинам, должен знать,
Что ждут его туманы и снега;
Кто вздумал выше чем другие стать,
Да встретит стойко ненависть врага.
И пусть о нем всё ширится молва
И достает поглубже дна морей —
Там, в вышине, кружится голова,
А ураганы – что ни день сильней.
Смирись, храбрец, твоя дорога такова.

Ты плачешь (фрагмент)

Ты горько плачешь – за слезой
Из глаз бежит слеза,
И чудится мне, мил друг мой,
Что то блестит роса.

Но вот улыбка на устах
Вдруг появилась – от стыда
Померк сапфир в её лучах,