Этот прекрасный мир

Начало сюрреализму положило достаточно невинное восстание против сумасшествия повседневной жизни. Это чудесно выражено в одном из ранних заявлений Бретона: «Я полон решимости лишить силы ту ненависть к чудесному, которая так свирепствует среди некоторых людей». Естественно, Бретон не указывает на консьержей. Он имеет в виду каждого (кто не живет, как поэт), от президента Франции до последнего трубочиста. Он бросает широкий вызов. И направляет его практически всему миру. За его идеей нет никакой двусмысленности. Она звучит очень чисто.

«ЧУДЕСНОЕ ВСЕГДА ПРЕКРАСНО. ВСЁ, ЧТО ЧУДЕСНО, ПРЕКРАСНО. В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ПРЕКРАСНО ТОЛЬКО ЧУДЕСНОЕ».

Если окинуть широким взглядом всю параферналию, отличающую нашу цивилизацию от общества прошлого, – я имею в виду линкоры, заводы, железные дороги, торпеды, противогазы и прочее, – сразу же понимаешь, что это никакая иная, а наша цивилизация. Цивилизация – это: наркотики, алкоголь, военная техника, проституция, машины и рабы машин, низкие зарплаты, некачественная пища, плохой вкус, тюрьмы, исправительные дома, психлечебницы, разводы, извращения, тяжелая атлетика, самоубийства, детоубийства, кино, шарлатанство, демагогия, забастовки, локауты, революции, путчи, колонизация, электрический стул, гильотина, саботаж, наводнения, голод, болезни, гангстеры, денежные менялы, скачки, показы моды, пудели, чау-чау, сиамские кошки, презервативы, пессарии, сифилис, гонорея, безумство, неврозы и прочее.

Когда Дали говорит о систематизации неразберихи, имеет ли он в виду данную, воистину чудесную, хотя, может быть, не такую прекрасную? Вся эта чудесная неразбериха действительно систематизирована. Если к ней добавить еще одну каплю неразберихи, весь пузырь лопнет. Христианство – это тоже порождение чудесной неразберихи.

Дело в том, что ранние христиане не были сумасшедшими. Во всяком случае, не больше, чем сегодняшние сюрреалисты. Они были просто несчастливы и непригодны для борьбы, которой требовала от них жизнь. Христиане изобрели потустороннюю жизнь, в которой они будут вкушать, как мы говорим ныне, манну небесную. Сюрреалисты почти так же, как другие, люди светские. «Готов ли человек рискнуть всем, чтобы на самом дне тигеля, в который мы предлагаем бросить наши бедные способности… испытать радость, увидев свет, который не будет мерцать?»[109]

Нет никакого сомнения в том, что сюрреализм – это тайный язык нашего времени, единственная духовная противоположность материалистической деятельности сил социализма, которые ныне припирают нас к стенке. Кажущиеся различия между языками Бретона, Ленина и Маркса поверхностны. Сюрреализм дает новую, более глубокую, верную, более прямую духовную доктрину революционерам экономики, общества и политики. В конце концов Церковь не победили. Церковь не мертва. Она готова торжествовать… после двух тысяч лет безнадежной борьбы. Мир будет перевернут вверх дном – и на сей раз в этом положении останется. Если только «утка сомнения с вермутом на губах» не пройдет мимо и не расстроит все расчеты…

Передо мной, пишущим эти строки, лежит последний выпуск «Минотавра», самого важного указателя нашего времени. Дизайн обложки журнала выполнен Дали и, насколько я могу судить, представляет собой современную концепцию Минотавра. На полях расположен эскиз нескольких перьев для рисования. Самое поразительное в Минотавре – его полая грудная клетка, в которую художник вложил зловещего лобстера. Выглядит впечатляюще из-за того, что все внутренности из клетки изъяты. В выемках на обоих бедрах расположены предметы: на правой ноге – стеклянный стакан с ложкой, на левой – темная бутылка со вставленной в нее пробкой. Левая нога также снабжена застежкой, а на правой держится ключ и чуть выше лодыжки кандалы, вгрызающиеся в мясо и сухожилия. Однако самое поразительное, как я уже говорил, это отсутствие у Минотавра внутренностей и вторгшийся на их место лобстер.

Перелистывая страницы журнала, я убеждаюсь, что он полностью посвящен разложению – тут и оборванные нити нервов, некрофилия, садизм, эсхатология, фетишизм, аборты. Ici on charcute l’embryon[110]. Это законченная картина нашего времени, прелестная жанровая картина у камелька, подтверждающая впечатление от речи Селина в честь Эмиля Золя. Она полностью посвящена теме гибельных инстинктов и галлюцинирующего стремления человека к самоуничтожению. В наше время нет молодых людей, говорит Селин. Они уже рождаются стариками. Мы в тисках садомазохистской одержимости, и освобождение от нее не наступит, пока мы не будем стерты с лица земли. По сравнению с наступающими на нас монстрами Гитлер – это ничто. Далее Селин утверждает, что худшие из монстров, вероятно, народятся во Франции. И в этом я полностью с ним согласен.