Этот прекрасный свободный мир...

   С досадой швырнув электронный ключ в ящик письменного стола, нумер взял бинокль и подошел к окну, чтобы как следует рассмотреть возникшую проблему. "Проблема" сидела в клетке и звалась "Роберт Шеннон". "Субъект мужского пола двадцати восьми лет", -- пробормотал доктор Райт стандартное определение для попаданцев. Линкольн Райт от души жалел, что во время шторма Роберт Шеннон не утонул, или хотя бы не приложился как следует головой обо что-то твердое и не заработал амнезию, пусть и не полную. Безымянный попаданец был бы лучшим решением всех проблем, но, к несчастью, американец прекрасно помнил свое имя, в том числе и имя "Томпсон", и был не просто однофамильцем сенатора, но и его дядей.

   Сейчас Линкольн Райт уже не спрашивал себя, как могло случиться, что на столь важную информацию он наткнулся так поздно. Теперь надо было думать, что сделать, чтобы предотвратить скандал. Стоило Шеннону сообразить, что означает одно из его имен, стоило открыть рот, как огласка стала бы неизбежной, да и репортерам не составляло труда сложить два и два. Райт мало знал консула Томпсона и потому не беспокоился о его судьбе, но допустить, чтобы какие-то бездельники насмехались над сенатором Томпсоном, не мог. "Родственник Ричарда Томпсона нумер!", "Дядя сенатора носит ошейник!", -- Райт словно наяву видел заголовки газет, представлял шумиху в сети и от этих видений у него сжимались кулаки.

   Конечно, нумер не сомневался, что в желании притушить скандал, консулы быстро дадут Шеннону вольную, но не верил, что подобные действия хоть в чем-то исправят положение. Спасти сенатора могло одно -- немедленная смерть нежелательного родственника. Если бы перед собеседованием Райт знал, кого занесло в их мир, маленькая таблетка ЛСД в чай решила бы все проблемы. Доктор Райт был весьма запасливым человеком, и в его карманах можно было найти не только ЛСД, но и кое-что посерьезней, а уж в умении пользоваться плодами своей запасливости с Райтом не смог бы сравниться никто. Таблетка в чай -- и в глазах медиков Шеннон становился бесспорным психом, а псих мог болтать, что угодно, ему бы все равно никто не поверил. Хотя много наболтать "псих" бы вряд ли успел -- его ждала утилизация. Впрочем, две таблетки в чай были еще лучше. Сердечный приступ на собеседовании и скоропостижная смерть -- что могло быть естественней для тонко чувствующего художника, оказавшегося в экстремальной ситуации?

   К несчастью, медики установили, что Шеннон абсолютно здоров, он сам мог свидетельствовать, что архитектор соответствует всем требованиям, предъявляемым к нумерам, и ликвидировать его сейчас -- на глазах чуть ли не всей Службы адаптации -- не представлялось возможным. Линкольн Райт отвернулся от окна и постарался припомнить все инструкции и программы, надеясь отыскать хоть какую-то зацепку, позволяющую обезвредить субъекта. Инструкции не допускали двойного толкования, так что ловить там было нечего, но программы... Нумер ухмыльнулся. Найденное решение было простым и элегантным, и доктор Райт вновь повернулся к окну. Отыскал среди скорчившихся тел фигуру Роберта Шеннона, прищурился: "Что ж, парень, тебе не повезло, но твоя судьба последнее, что меня волнует -- я никому не позволю разрушить жизнь Ричарда Томпсона".

   Нумер уселся за стол и принялся за работу. Совещание было назначено на два и ему предстояло немало сделать. К примеру, слегка подправить пару анкет попаданцев...

 ***

   Если личный кабинет доктора Райта был свидетельством, что ему недолго осталось носить рабский ошейник, то в кабинете главы Службы адаптации этот ошейник и вовсе не выглядел знаком подчинения, а казался дорогим устройством связи, каковым и являлся последние пять лет. Линкольн Райт был горд успехом, завершенной работой и найденным решением. Его доклад о предварительных итогах исследования был ожидаемо блестящ, изложение -- лаконично, рекомендации -- продуманны и взвешены.

   -- Таким образом, -- завершил свое выступление нумер, -- для дальнейших исследований я предлагаю передать собранный нами материал экономистам.

   -- Прекрасно, -- кивнул свободный Томас Лонгвуд, глава Службы адаптации. -- Что может сказать технический отдел?

   Доклад о техническом развитии оставленного мира совершенно не волновал Линкольна Райта, но он постарался изобразить неподдельное внимание. На самом деле доктор ждал главный на сегодняшний день вопрос, и он, наконец, прозвучал:

   -- А теперь -- субъекты. Доктор Райт?

   -- Я бы предпочел сделать сообщение после доклада медицинского отдела, -- подал голос нумер.

   -- Пусть так. И чем нас порадуют медики?

   Доктор Милфорд, настоящий MD, а не нумер, прокашлялся.