Этот счастливый токсичный мир

Дверь прогнулась достаточно, чтобы внутрь протиснулась рука в перчатке. Финард ударил по ней баллоном огнетушителя. Он был ярко-оранжевого цвета, и я вдруг сообразил, что нужно делать. Это была обновленная модель СПЭшки, и у меня на панели управления была кнопка точно такого же цвета. Я опустил три рычага, потом открыл защитную крышку и вдавил кнопку скользким от крови большим пальцем. Послышался грохот, нас тряхнуло и чуть не занесло на повороте. Скорость начала резко расти.

– Что вы сделали?! – выкрикнул одуванчик, чуть не врезавшийся в лобовое стекло.

– Отсоединил состав от локомотива! – рассмеялся я. – Отрезал хвост! В этой модели не нужно возиться с отжимным рычагом! Тут не только сцепка вагонов автоматическая!

– Н-но там же были люди!

– Ничего страшного! Их подстрахует и отбуксирует поезд, который пытался нас затормозить!

Локомотивная сигнализация в кабине неожиданно загорелась красным. Светофоры впереди копировали этот цвет, но его глушил свет прожектора от маглева, стоящего зеркально нам.

– Н-на встречке! – в ужасе выдохнул Финард. – Мы врежемся!

– Не дрейфь! Это наоборот хорошо! Они нас пропустят! Не придется самим стрелку переводить!

На самом деле я уже понял по цветам сигнального столба, что ручной перевод заблокирован. Оставалось только одно.

– М-мы врежемся! Тормозите!

– Не врежемся! Диспетчер этого не допустит, если он хоть чего-то стоит в своей работе! – Я нарочно говорил это во включенную рацию.

– М-мы столкнемся и рухнем в воду!

– Затормозить все равно не успеем! Скорость слишком большая!

Локомотивная сигнализация залила весь салон кроваво-красным. Я захлебывался от горького дыма, задувавшего в кабину через разбитое окно. Финард зажмурился, сжавшись в комок на полу. Я продолжал смотреть на узор пересекающихся монорельсов, крича неведомому диспетчеру:

– Ну давай же!!!

Мы почти поцеловались с блокирующим путь составом, но резко вильнули влево, на межостровной мост.

– Спасибо тебе, кто бы ты ни был! – расхохотался я в рацию. – Ты только что спас не две жизни, а сотни несчастных стариков и больных деменцией детей! Благодаря тебе мы расскажем миру правду!

И наш подвижной состав помчался в утренние сумерки гудящей электрической молнией.

Глава 17 Хонди. Звезда о шести лучах

Отделенный мир, Западный Гедон, г. Тизой,

15 кления 1025 г. эры гедонизма

Ирида сказала, что осенью в Тизое холодно, и старуха Дарья сплела мне накидку из тонкой шерсти, вымоченной в смеси апельсиновой цедры, куркумы и моркови, чтобы придать ей оранжевый оттенок, а толстушка Ола перешила свое зеленое платье, в которое она едва помещалась из-за живота, в красивые широкие штаны.

Хотя в Обители было жарко, чтобы носить такое, другие младшие с ума посходили от зависти. Наверное, потому, что я теперь отличалась от них. Или потому, что сами старшие сделали эту одежду для меня. Или оттого, что именно я отправлялась в Отделенный мир. Все про это знали – слухи по Обители быстро разносятся, – но как будто не верили до конца, пока я не примерила новый наряд.

Я и сама до конца не верила.

Но вот, спустя палей изнурительной учебы, я оказалась за пределами Священных земель и теперь жадно запоминала все, что видела и слышала, передавая это Ириде, как только получалось дотянуться до чьего-нибудь Рация.

Отделенный мир поначалу пугал меня. Он был полон самоходных чудищ и каменных хижин, которые стояли вдалеке, как ровно обрубленные гигантом скалы. В темноте пчелиные соты их окошек сияли так, словно в них жили разноцветные светляки. А еще здесь было много звуков. Так много, что я держала уши закрытыми первое время, но потом бог Раций помог мне привыкнуть.

Я ехала в Тизой на железном змее, который пронес меня над Пустыней вулканов, зажатой хребтами Путиссон с востока и Игуанопик – с запада. И проделанный мною путь оказался даже больше, чем все наши Священные земли, если измерить их самую протяженную часть. Маглев, как называла железного змея Ирида, точно ветер летел над землей с такой скоростью, что я едва успевала замечать смену пейзажей.

За окнами простирались притоки реки Ловей, поля, засеянные съедобными растениями, и густые леса, высаженные ровными рядами. Глядя на них, я представляла, что это волосы богини Виты, которая прилегла на землю, расправив под собой только что расчесанные пряди.

С божественной помощью я много всего запомнила об Отделенном мире, и каждый раз меня накрывал восторг, когда я видела образ или явление, переданное мне Иридой, в реальности. Это стало моей любимой игрой в дороге, и я даже побаивалась, как бы Первая не прочитала мой Раций и не подумала, будто я не верна ему. Конечно же нет! Мне было до смерти любопытно, но я никогда-никогда-никогда ни на секунду не забывала о цели. И едва я вспоминала о ней, как меня охватывал жар.